МИЛЫЙ ГРЯЗНЫЙ ДУБЛИН
Дублинцы.
— Две дублинские весталки,– сказал Стефен,– пожилые и набожные, прожили пятьдесят и пятьдесят три года в переулке Фамболи.
— Где это?– спросил профессор.
— Возле Блекпитса.
Сырая ночь смердит постным тестом. Притиснувшись к стене. Лицо желтовато отблескивает под её ярким платком. Обезумелые сердца. Берестяные записи. Скорей, милок. Ну, давай же. Пусть тут зачнётся жизнь.
— И захотелось им посмотреть виды Дублина с высоты колонны Нельсона. Накопили три шиллинга и десять пенсов в красной жестяной копилочке. Вытрясли трёхпенсовики и шестипенсовики, а мелкие пенни выманили кончиком ножа. Два и три серебром, один и семь медяками. Одели свои шляпки и лучшие платья, ещё и зонты прихватили, на случай дождя.
— Мудрые девственницы,– сказал профессор Макью.
ЖИЗНЬ ЖИВЬЁМ
На шиллинг и четыре пенса купили бисквит и четыре куска пирога в центральной столовой на Мальборо-Стрит у мисс Кейт Коллинз, владелицы... Возле подножия колонны Нельсона приобрели у девушки две дюжины спелых слив: чтоб унять жажду после бисквита. Дали два трехпенсовика джентльмену на входе и медленно побрели по винтовой лестнице, бурча, подбадривая друг друга, пугаясь темени, спрашивая одна другую, не с ней ли бисквит, хваля Бога и Пресвятую Деву, грозясь повернуть обратно, заглядывая в воздуховодные прорези. Слава тебе Господи. Они и не думали, что это так высоко. Зовут их Анна Кернс и Флоренс Макаб. У Анны Кернс радикулит, от которого втирает чудотворную воду из Лурда, что дала ей дама, которой досталась целая бутылка от священника ордена пассианистов. Флоренс Макаб каждую субботу покупает свиные ножки и бутылку двойного Х.
Антитеза,– сказал профессор, кивая дважды.– Девственные весталки. Представляю. Что это друг наш задерживается?
Он обернулся.
Стайка бегущих мальчишек-газетчиков спархивала со ступеней, разлетаясь во всех направлениях, вопя, трепыхая белыми газетами. Сразу же вслед за ними на крыльце явился Майлз Крофорд, алея лицом в ореоле шляпы, в беседе с Дж. Дж. О'Моллоем.
— Пошли,– крикнул профессор, махнув рукой.
Он снова зашагал сбоку от Стефена.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЦВЕЙТА
— Да, сказал он.– Чётко видятся, воочию.
М-р Цвейт, запыхавшийся, охваченный круговертью диких мальчишек-газетчиков у входа ИРЛАНДСКОГО КАТОЛИКА и ДУБЛИНСКОГО ЖУРНАЛА, вскрикнул:
— М-р Крофорд! Минутку!
— ТЕЛЕГРАФ! Спецвыпуск про скачки!
— Что такое?– молвил Майлз Крофорд, шатнувшись вспять.
Мальчишка-газетчик крикнул в лицо м-ру Цвейту:
— Жуткая трагедия в Ретмансе! Ребёнка располовинило мехами!
ИНТЕРВЬЮ С РЕДАКТОРОМ
— Вот та реклама,– проговорил м-р Цвейт протискиваясь к ступеням, отдуваясь и вытаскивая вырезку из кармана.– Я только что говорил с м-ром Ключчи. Он согласен на повторное размещение в течение двух месяцев. А там видно будет. Но он ещё хочет абзац рекламы в ТЕЛЕГРАФЕ, в субботнем розовом. И ещё, если не слишком поздно, хочет чтоб я показал советнику Наннети дизайн из НАРОДА КИЛКЕНИ. Его я могу взять в Национальной библиотеке. Дом Ключей, понимаете? У него фамилия Ключчи. Здесь каламбур на имени. Но, фактически, он почти согласился на повторное размещение. Просто хочет, чтоб ему малость пошли навстречу. Что ему передать, м-р Крофорд?
П.М. в Ж.
— Передайте, пусть поцелует меня в жопу,– сказал Майлз Крофорд, вскидывая для выразительности руку.– Вот так и передайте.
Малость взвинчен. Ищет бури. Все двинулись к выпивке. Плечом к плечу. Яхтсменская кепка Лениена вон аж где. Обычная ирландщина. А это там не юный ли Дедалус, бродячий дух? Сегодня на нём пара неплохих ботинок. Последний раз как я его встречал, у него пятки торчали. Куда-то шёл по слякоти. Неосторожный паренёк. И что его занесло в Айриш-Таун?
— Ладно,– сказал м-р Цвейт, возвращаясь взглядом,– если раздобуду дизайн, это, полагаю, будет стоить небольшого абзаца. Скорее всего он разместит рекламу. Я ему скажу...
П.М.Б.И.Ж.
— Пусть поцелует мою благородную ирландскую жопу,– громко крикнул Майлз Крофорд через плечо.– В любое удобное ему время, пусть так и знает.
И пока м-р Цвейт стоял, оценивая ситуацию и едва сдерживая улыбку, он порывисто зашагал прочь.
вверх-скок