Попурри
– Полный набор талантов, – сказал Майлз Крофорд. – Юриспруденция. Античность.
– Скачки, – ввернул Лениен.
– Литература, пресса.
– Если б Цвейт был тут, – сказал профессор. – Благородное ремесло рекламы.
– А мадам Цвейт, – добавил м-р О'Мэден Берк. – Муза вокализа. Дублинская примадонна.
Лениен громко кашлянул.
– Ахм! – тихонько выговорил он. – О, воздух свежего глотка! Я простудился в парке. Ворота входа были настежь.
Тебе Под Силу
Редактор возложил нервную руку на плечо Стефена.
– Хочу, чтоб ты что-нибудь написал для меня. Да с перцем. Ты это умеешь. Видно по твоему лицу. Лексиконом младости…
По лицу видно. Вижу по твоим глазам. Шельма!
– Ящур! – вскричал редактор с пренебрежением. – Съезд националистов в Борисаноссоре. Чушь собачья! Давление на общественность! Дай им что-нибудь ядрёное. Вставь всех нас туда, язви его душу! Отца, Сына, Святого Духа и Джейкса Маккарти впридачу.
– Любой из нас годится в пищу для размышлений, – сказал О'Мэден Берк.
Стефен поднял глаза к откровенно неотрывному взору.
– Он вербует вас в свою пресс-банду, – сказал Дж. Дж. О'Моллой
Всего Понемногу
– Ты сможешь, – повторил Майлз Крофорд, стиснув его руку со значением. – Погоди. У нас Европа остолбенеет, как говаривал Игнатиус Галахер за биллиардом в «Кларенсе». Галахер, вот это, доложу тебе, журналист. Это перо! Знаешь, как он сделал карьеру? Слушай меня. Пример искуснейшей журналисткой сметки. В восемьдесят первом, шестого мая, эпоха непокорённых, убийство в Феникс-парке, ты ещё, по-моему, не родился. Сейчас покажу.
Он протолкнулся мимо них к подшивкам.
– Вот погляди, – сказал он, оборачиваясь. – Нью-Йорк Ворлд телеграфировал, прося подробностей. Помнишь это время?
Профессор Макью кивнул.
– Нью-Йорк Ворлд, – продолжил редактор, возбуждённо сбив на затылок соломеное канотье. – Где именно произошло? Про Тима Келли, то есть Кавана, Джо Бреди и остальных. Откуда подъезжал Шкуродёр? Чтоб полный маршрут, понятно?
– Шкуродёр, – сказал м-р О'Мэден Берк. – Фицхаррис. У него, говорят, забегаловка для извозчиков у моста Батт. Холохен мне говорил. Знаете Холохена?
– Который на подхвате у них был? – сказал Майлз Крофорд.
– И бедняга Гамли тоже там, присматривает за камнями корпорации. Ночным сторожем.
Стефен изумленно обернулся.
– Гамли, вы сказали? – спросил он. – Друг моего отца?
– Да на хрена тебе тот Гамли, – вскрикнул Майлз Крофорд сердито. – Пусть Гамли смотрит за камнями, чтобы не сбежали. Сюда послушай. Так что делает Игнатиус Галахер? Я тебе скажу. Гениальная придумка. Сразу телеграфирует. Есть у вас Еженедельник Независимого от 17 марта? Так. Уловил? – Он раскрыл страницы подшивки и уткнул палец. –
– Возьмём четвертую страницу, реклама кафе Бренсона, хотя бы. Улавливаешь? Так.
Зазвонил телефон
Голос Издалека
– Я отвечу, – сказал профессор на ходу.
– Б это ворота парка. Отлично. – Его палец метался по странице и ударял букву за буквой, вибрируя.
– Т это резиденция вице-короля, С – место совершения убийства. К – нокмаронские ворота.
Обвислая плоть его шеи тряслась, как петушиная бородка. Плохо крахмаленная манишка подскочила и, резким жестом, он впихнул её в жилет.
– Алло? Вечерний Телеграф. Алло? Кто говорит?.. Да… Да… Да.
– От П до З – маршрут, которым проехал Шкуродёр для алиби. Инчкор, Раундон, Винди Арбо, Палмерстон-Парк, Рейнлах. П.Р.О.И.З. Понял? Х это пивная Дэви на Лисон-Стрит.
Професор приблизился к внутренней двери.
– Цвейт у телефона, – сказал он.
– Пошёл он к чёрту, так и передай, – вмиг откликнулся редактор. – Х – пивная Дэви, ясно?
Умно и Даже Очень
– Умно, – сказал Лениен. – И даже очень.
– Выдай им это на горячей тарелке, – сказал Майлз Крофорд, – всю долбаную историю.
Неотвязный кошмар, от которого никак не могу пробудиться.
– На моих глазах, – сказал редактор гордо. – Я был при этом, Дик Адамс, наидобрейший раздолбанец из всех, в кого Господь когда-либо вдыхал жизнь, и я.
Лениен поклонился очерченному в воздухе силуэту, возглашая:
– Мадам, я Адам. А на баке кабан.
– История! – орал Майлз Крофорд. – Старуха с Принс-Стрит была первой. Над этим рыдали и скрипели зубами. Всё из одного рекламного объявления. Грегор Грей сделал дизайн. С того и пошла его карьера. Потом Пэдди Хупер взял его в Звезду. Теперь он у Блюменфельда. Вот где пресса. Вот где талант. Пиатт! Да он всех их заткнул за пояс.
– Отец журнализма ужасов, – подтвердил Лениен, – и шурин Криса Кална.
– Алло?.. Слушаете?.. Да, он ещё здесь. Зайдите сами.
– Где теперь сыщешь таких журналистов, а? – воскликнул редактор. Он захлопнул страницы.
– Увольски дьямно, – сказал Лениен м-ру О'Мэдену Берку.
– Весьма тонко, – ответил м-р О'Мэден Берк.
Профессор Макью вышел из внутреннего кабинета.
– К слову о непокорённых, – сказал он, – вы заметили, что некоторые торговцы сообразительнее правоохранителей…
– О, да, – живо вступил Дж. Дж. О'Моллой. – Леди Дадли проходила домой через парк, чтоб посмотреть на деревья вывороченные тем прошлогодним циклоном и надумала купить вид Дублина. А это оказалось памятной открыткой с Джо Бреди, не то с Номером Первым, не то со Шкуродёром. Прямо перед резиденцией вице-короля, представьте себе!
– Измельчали до уровня отдела пуговиц, – сказал Майлз Крофорд. – Фе! Пресса и адвокаты! Да разве среди нынешних найдётся адвокат под стать Вайтсайду, Исааку Ватту, или О'Хагану Серебряный Язык? А? Э, полная хрень. Дешёвка.
Рот его продолжал подергиваться в нервических извивах презрения. Хоть одна захотела бы целовать этот рот? Как знать. Тогда зачем ты это писал?
вверх-скок