великие творения
                   былого

Вспоминая Славные Битвы

– Ополченцы Северного Корка! – Воскликнул редактор, печатая шаг к каминной доске. – Мы всегда побеждали! Северный Корк и испанские офицеры!

– Где такое было, Майлз? – спросил Нед Ламберт с раздумчивым взглядом на носки своих ботинок.

– В Огайо! – проорал редактор.

– Да-да, ей-бо, – согласился Нед Ламберт. Выходя, он прошептал Дж. Дж. О'Моллою:

– Заскоки в начальной стадии. Печальный случай.

– Огайо! – испустил клекочущее тремоло редактор из своего запрокинутого пунцового лица. – Мой Огайо!

– Пример критской стопы! – Сказал профессор. – Долгий, краткий и долгий.

О, Арфа Эола

Он достал моток зубной нити из своего жилетного кармана и, оторвав кусочек, ловко дзенькнул о свои гулкие нечищенные зубы.

– Диньдон, дондон.

М-р Цвейт, отметив, что путь свободен, двинулся ко внутренней двери.

– На минутку, м-р Крофорд, – сказал он. – Мне только позвонить насчёт рекламы.

Он зашёл.

– Как там с передовицей в сегодняшний вечерний выпуск? – Спросил, приблизившись к редактору профессор Макью, возлагая крепкую руку на его плечо.

– Будет, как из пушки, – сказал Майлз Крофорд уже спокойнее. – Не тужи. Привет, Джек. Всё в порядке.

– Добрый день, Майлз, – отозвался Дж. Дж. О'Моллой, отпуская страницы, которые удерживал, скользнуть обратно в подшивку. – Сегодня печатаете про ту канадскую аферу?

Внутри зажужжал телефон.

– Двадцать восемь… Нет, двадцать… Две четверки… Да.

Определён Победитель

Лениен вышел из внутреннего кабинета с гранками Спорта.

– Кто хочет полный верняк насчёт Золотого Кубка? – Спросил он. – Мантия, с жокеем О'Меденом.

Он бросил листки на стол.

Крики босоногих мальчишек-газетчиков в вестибюле прихлынули ближе, и дверь распахнулась.

– Чу, – сказал Лениен, – послышалась поступь.

– Это не я, сэр, большой мальчик втолкнул меня, сэр.

– Вышвырни его и прикрой дверь, – сказал редактор. – Тут сквозняки ураганом.

Покряхтывая, Лениен скрючился вдвое и стал подбирать листки с пола.

– Ждём спецвыпуск про скачки, сэр, – сказал мальчишка. – Это Пат Фарел втолкнул меня, сэр.

Он показал на пару лиц, заглянувших из-за дверного косяка. – Вон тот, сэр.

– Пошёл прочь, – отрывисто сказал профессор Макью.

Он подтолкнул мальчишку и захлопнул дверь. Дж. Дж. О'Моллой переворачивал листы подшивки, бормоча, ища:

– Продолжение на странице шесть, четвертая колонка.

– Да… из Вечернего Телеграфа, – говорил м-р Цвейт по телефону внутреннего кабинета. – А, хозяин? Да, Телеграф… Куда?.. Ага! Где аукцион?.. Ага! Ясно… Хорошо. Перехвачу его там.

Произошло Столкновение

Телефон вызвякнул отбой, и он положил трубку. Входя торопливым шагом, Цвейт натолкнулся на Лениена, распрямлявшегося со вторым листком.

– Pardon monsierфранц.: простите, сударь, – выговорил Лениен, хватаясь на секунду за него и строя гримасу.

– Это я виноват, – сказал м-р Цвейт, выдерживая захват. – Вы не ушиблись? Я спешу.

– Колено, – сказал Лениен.

Он скорчил рожицу и тонко поскулил, потирая колено.

– Отложение anno Dominiлатынь: (здесь) за годы после рождества Христова.

– Простите, – сказал м-р Цвейт.

Он прошёл к двери и, удерживая её нараспах, приостановился. Дж. Дж. О'Моллой перешлёпнул тяжёлые страницы. Спор пары пронзительных голосов, звук губной гармошки, отдавались гулким эхом в голом вестибюле, расходясь от усевшихся на ступенях мальчишек-газетчиков: