Пир в тенёчке Чёрного-Сада

(Заметки на манжетах и соединительных фланцах инфраструктуры серого вещества, с элементами уплыва сознания)

2

Просто в данную дверь ещё и дотолпиться надо, а это требует немало стойкого терпения и определённый запас огнеупорности на таком солнцепёке.

Толпа, как и положено любой, достаточно шумная, каждый старается превозмочь общий звуковой фон, чтобы собеседнику слышнее было. Элементарная вежливость.

Солнце, посреди выжженной до синевы пустыни неба, раскалилось до белой косматости. Единственное утешение, что, метра через два, начнётся тень от левой из лестниц-полумесяцев, которая в самой заключительной фазе луны; просто в неё, спасительную тень, ещё достояться надо.

Внутри же, за дверью, стоящей настежь обеими створками, вообще рай и глубокий сумрак – в прилегающем районе города света не будет 2 часа, согласно веерному графику отключений. Электроэнергия по линиям электропередач из Армении сюда не допускается, по случаю блокады, а местной ГЭС на весь Карабах не хватает. Поэтому каждый городской район аккуратно обесточивается в двух-трёх отключениях за день. Каждое по 2 часа. Чётко.

Жить захочешь – втянешься и без электроэнергии обходиться; только надо график знать — своего района, а также и того, куда собрался в гости или по делу. Теперь, с учётом несовпадений, живи дальше, раз уж втянулся.

Ну, а как им совпасть, этим графикам, если они не только веерные, но ещё и плавающие, меняются каждый день. И это хорошо! Ум обостряется, становишься экспертом логистики, планируя предстоящий день и свои передвижения по городу.

Если внимательно вдуматься, очень даже полезная вещь, блокада эта. Крайне благотворна для развития практического здравого смысла. Особенно в быту. Ну а в остальных смыслах я и без блокады — впереди планеты всей. Иногда и притормаживаю даже, пока она подтянется. Ага...

Поближе к входу, толпа ощутимо плотнее, на то она и толпа. Впрочем, проявляет культурную сдержанность, хотя за порогом, в сумраке зала, всего лишь один смотрящий.

Крепыш-регулировщик, в чёрной рубахе и штанах ресторанной униформы, время от времени утешает ближний к нему, совсем уже сплочённый край толпы:

– Ай, люди! Потерпите. Через пять минут зайдёте.

Лицо у него добродушно круглое, на голове короткие волосы, но не для отвода глаз — лысины пока что не предвидится и маскировать ему нечего.

Эта должность важна и ответственна, от регулировщика многое зависит. Вот вспомнить хотя бы ту кинохронику, а? Конечно, далеко не всем под силу вспомнить, снималось-то аж в 1945-м, посреди развалин Берлина, разбитого в последней массовой бойне той войны.

А вот Пинчон, как пить дать,— видел, а потом не раз прокручивал те кадры, мысленно, перед своим взором, в творчески горящем упоении, когда вставлял их в свою «Радугу».

И я их тоже видел, отдельно от него, и опознал в его работе ту рядовую регулировщицу с карабином за спиной.

Ремень карабина, наискось от плеча, плотно вжал гимнастёрку между спелых грудей, натянутый весом оружия. 1945-й, Советская девушка дошла до вражьего логова, в юбке и сапогах, и теперь сноровисто помахивает флажками, направляя движение меж руин, ей лучше знать куда.

Лицо регулировщицы строгое, она при исполнении, а её ещё и снимают при этом, а и, к тому же, замполит полка тоже рядом тут, за кадром…

Конечно ж Томас не мог пройти мимо такой фактуры для своего роман (а кто бы удержался?), он падок на такое, да. Да и вообще, его мето́да — насмотреться кинороликов про времена и страны, о которых пишет, а после заполнять сюжет деталями. И, кстати, у него неплохо получается. Молодец.

Из глубин сумеречного зала надвигаются те, которые уже поели. Нестройно, вразнобой утирают губы ладонями. Их немного, человек 5-6. В глазах что-то типа растерянности, недовольство неопределённостью, возникающей, когда цель достигнута, а остальные планы как-то пока ещё не нарисовались. Не переживайте, оно попустит, такое состояние ненадолго.

И точно! Дальнейшую цель недолго дожидались. Вот же она! Притиснуться сквозь наше сплочённое ожидание снаружи, пройти сквозь строй уставленных навстречу взглядов, а уже после, выйдя из толпы, решать: теперь — куда, зачем, и с какой средней скоростью.

Крепыш, движением лап медведя из мультика, регулировочно отсчитывает, даже без флажков, следующую порцию входящих на смену вышедшим:

– Ай, люди! Потерпите. Через пять минут…