Пир в тенёчке Чёрного-Сада

(Заметки на манжетах и соединительных фланцах инфраструктуры серого вещества, с элементами уплыва сознания)

11

Ладно, хватит умничать, пора бы и пожрать, разве ты, который я, мой неразрывный «тыя»-сплав, сюда не за этим?

В основном, да, хотя в повестке стоят и негласные пункты, но это всё после, а то поднос заждался. Приятного аппетита, братан мой сиамский!..

Слегка склоняясь над пластмассой прямоугольника с высокими бортиками, аккуратно подтянем круг тарелки с кашей. Поближе. Визуально — коркут разварился, давай оценивать вкусовые качества…

Пях-пях-пях! Как давно я не ел такой вкусной перловой каши! В ней даже некоторая жирность ощущается, хотя и из крупы. Впрочем, крупнее того стройбатовского корма по кличке «кирзуха», тоже из перловки.

Но главное, что не даст спутать ту перловку с этой — вот он: параллелепипед размером с пол спичечного коробка, маковка на вершине коркутного холмика. Этот венец, определённо, из говядины! Может и жирность во вкусовых ощущениях от него же?

За все 2 года в стройбате, такого счастья не привалило. Нет, ни разу. Военнослужащие-повара на кухне, ребята расторопные, оборотистые. Наверняка, когда Союз накрылся, кто-то из них себе тоже какой-нибудь «Парк-Отель» ободрал.

А здесь, в трапезной этой, действительно по уму всё, взвешенный, продуманный подход. Вона, глянь! Ковёр на стену пришпилен, изношенный до основания, на глаз, меньше двухсот лет никак не дашь.

Ну да, по факту, может всего 30, но докажи, попробуй, ковро-орнаменты в регионе не меняются, из века в век. То есть, лет 30 пролежало изделие в прихожей детского садика и — готов антиквариат.

Ты же ковру анализ ДНК не проведёшь… Выстирал и — смело его на́ стену, в полуподвальный ресторан «Парк-Отеля», раскручивать ностальгию потомков Западных Армян.

Но в первую очередь, после стирки — на верёвку. И кстати, хорошая потёртость, почти как в моих джинсах, но орнамент всё ещё различим. Навскидку, где-то век 12^-й, не позже…

И, конечно же, именно факт варки коркута с мясом, придаёт разваренным крупинкам чарующий привкус, богатый протеином, жирами, белками, и… а? Чё? Опять не надо? Ну, извини, больше не буду, жуй себе потихоньку…

Да, блокада одна, но диеты разные. Кто-то её не замечает даже — всё та же монотонность: сервелаты, шоколад. А и зря, многое теряют. Вот на моей диете, например, начинаешь ощущать некую возвышающую лёгкость. Особенно, когда шагаешь под уклон. Это окрыляет.

Но, в общих чертах, жить можно. Просто иногда в растерянность впадаешь — а где Степанакертцы? Где их оживлённая, размашистая жестикуляция? Самоуверенная громкость дикции — где? Хотя насчёт громкости… тут нельзя не признать благотворность влияния этой самой... ну, в общем…

Иногда возникает впечатление сдвига во времени — ведут себя со сдержанностью узников Дахау или Майданека, но — вместо полосатых курток — на них шмотки от «Армани» или другого раскрученного бренда. Дахау с мобильной связью и Фейсбуком?! Вау! Но хули толку?

А встречные девушки… тут ничего не скажешь, девушки, конечно, хороши. На то они и девушки, такое у них назначение, на данный период в их жизнях. Короче, неотразимы, как им и положено, вот только с теми синими тенями, косметическими, перебарщивают до злоупотребления. Накладывают без меры. И над глазами и под ними же. Вокруг, в общем.

А зачем тебе девушки, дедуля? Седина в бороду, бес в ребро?

Да нет, я чисто платонически. Посматриваю просто… Тем более что девушкам нужно, чтобы на них смотрели. Для них наши взгляды типа живительной влаги из шланга опытного поливальщика, в годину гнобимой зноем юности, ненасытных лет молодых…

Однако после полуторамесячной войны в 20^-м, число зрителей заметно поредело. 7 с половиной тысяч женихов убиты, покуда новые подрастут — э... уже и кожа огрубела и формы не те... А главное, нынешние птенчата-галчата в лебёдушек оперятся, и уже на них, на красных девиц, попереключаются смотреть остатки шансов...

Ещё собак жалко, до слёз… Хотя нет, это заврался, вернее пошёл на поводу у клише. А на самом деле, собак просто так жалко, без слёз.

Бывает, встретил знакомого пса — ну а как не знать, вечно на районе ошивается, в постоянном поиске вдоль тротуара: туда-сюда.

А потом, в очередной из дней, ему доходит вдруг вся бесплодность подобной траты времени. Понимает, что это уже — всё, и валится, где попала. Где лапы подкосились, там и упал.

Лежит на тротуаре, с краю, за терминалом, что приткнулся к ширпотребной будке. Просто лежит. Дожидается. На лапы уже не встаёт, и голову от асфальта не подымает. Только уши сами собой дёргаются, от прилипчивых мух.

На мимо проходящие ноги внимания уже не обращает. Ему теперь всё равно и, в одно из утр, работники саночистки забросят в мусоровозный самосвал его околелую падаль, лопатой.

Но пока он жив, приходится отводить глаза, проходя мимо. Прости, брат, поделиться нечем, а и было бы, тебя уже не спасёт. Я — тоже дистрофик, разбираюсь в этом не хуже врачей или ветеринаров... все они одна хрень...

Порченых овощей, что, в конце дня, выставляются за порог овощных магазинчиков, собаки не жрут. Им, видите ли, высокое происхождение, генетическое, не позволяет. И ту помидорно-картофельную гниль шерстят старушки глубоко запенсионного возраста.

С возрастом приходит мудрость, мне тоже на днях откровение снизошло — если посыпать виноград корицей, то получается сытнее. И такое послевкусие приятное, как типа после наваристого супа. К тому же длительное, минут на пять… Ну, в любом случае не меньше двух...