У каждого человека есть своя история и, если помолчишь, не пытаясь перебить и вставить собственную, он её тебе непременно расскажет.
Не обязательно про себя, может быть про соседа, или родственника. В «Мотордетали» я такого наслушался — ни в какую "Тысячу и Одну Ночь" не влезет.
Например, про Немецкого солдата, что со своим отделением в сельской хате квартировал. Каждое утро он что-то там орал, а его камрады отвечали хохотом. Один из них немного знал по-Русски, и пояснил хозяйке содержание его криков. «Дайте мне этих двух сук — Гитлера и Сталина! Обоих со шмайссера положу!»
Историю рассказала мне пожилая женщина, которая считала дни до своего ухода на пенсию из строительного цеха, и, маленькой девочкой, видела в маминой хате тех Немцев.
(...вопрос: сколько бы такой массовик-затейник протянул в рядах Красной Армии?..)
Или про мужика, который в забегаловке разговорился с незнакомым кентом, а после вместе вышли и пошли себе. Пока не приспичило новознакомому поссать. Заскочил в ближайший двор «ща отолью токо!» Помочился и попробовал снять ковёр, что висел там на верёвке. Повязали обоих...
Мужику, что дожидался собеседника на тротуаре, дали четыре года, как подельнику. Да, случаются ещё судебные ошибки у самой гуманной системы в мире...
Ну а палач, тот даже с гордостью делился о себе. Потому что считал себя не палачом, а героем.
Он служил в батальоне фронтового Смерша по зачистке освобождённых районов, а пойманных власовцев, сам лично, героически отводил в ближайший лес. Хотя при штабе имелся специальный взвод автоматчиков.
Так и шли вдвоём, под руку, только у одного руки за спиной связаны. По пути герой начинал разговоры разговаривать: про семью, детишек. У некоторых даже надежда зарождалась.
И тогда он говорил: «Так что ж ты, сука, предал нашу Советскую Родину?» И стрелял из своего пистолета ТТ, но не затем, чтобы убить, а чтобы сделать дырку в печени, и чтоб тот ещё минут десять корчился от смертельной раны.
Уже после войны, он хотел стать дипломатом, но ему объяснили, что Советский дипломат — воплощение нашей Родины за рубежом, и должен не иметь изъянов. А ему, когда уже добивали врага в его же логове, осколок авиабомбы отсёк на кисти три пальца. Как теперь приглашать на вальс жену иностранного посла на дипломатическом рауте?
Он осознал, и документы пришлось сдать на экономический, за дипломом управляющего среднего звена...
Я слегка знал его сына, тот шпарил лозунгами навроде «не дадим сукам топтать нашу родную землю!» Без запинки усвоил идеологию от папы…
В Конотопе особого почтения к идеологиям нет. А если заведут ругаться, народ особо не тяготеет к возвышенности выражений. Например, чтобы призвать к порядку и указать даме её место, скажут «Нюся ты Каменецкая!»
Нюся была городским идиотом. Она, молча, ходила по тротуарам, никто её не трогал и она никого, потому что тихая. Но по шапке сразу видно, что идиотка. Красная такая шапка с букетом искусственных цветов. Из-за этой неизменной шапки, её издалека опознавали, и мелкая пацанва бежала следом, если взрослые не одёрнут, и начинала орать: «Нюся Каменецкая!»
Но она, молча, шла дальше. Обычная городской идиот...
Сын палача убил её. Поздно ночью, в парке имени Луначарского. Он не хотел, чтобы его Родину топтали тихие идиоты.
Потом ещё Лялька выносил ему на Вокзал пару «прощальных» косяков, перед отправкой прицепного "столыпина".
Так вот, для гарантии, чтобы подобные Нюсе никогда, даже по-тихому, не смели пачкать святые тротуары Родины, этот сын героя Смерша...
(...ЗАТКНИСЬ!.. Некоторые вещи нельзя рассказывать даже взрослым детям!..)
В общем, большинство сказок почему-то про тёмную ночь…
~ ~ ~
Но и в трагедиях найдётся место оптимизму!
В ту зиму мороз стоял несусветный, идёшь себе по улице тихо так, но если резко повернуть голову, неважно вправо, или влево, изнутри раздаётся позвякивание: это мысли твои — обратились в лёд и бренчат о стенки замёрзших извилин серого вещества.
И в самый разгар этого полюса холода, видишь лист ватмана на стене заводской проходной: «Желающие участвовать в лыжной вылазке на Сейм обращаться в Группу Туризма».
Я ж говорю, очень даже продвинутый завод. В подвале одной пятиэтажки, я один раз стяжку тянул для резинового покрытия стадиона под мини-футбол...
Нашёл я ту группу, говорят: в субботу утром, возле проходной, со своими лыжами.
Я принёс те, в которых ещё на Объекте, пацаном, по лесу бегал. Автобус уже ждал. Кто пришёл — садись, а кто захочет, может и на лыжах идти. Нашлись три добровольца на все 12 километров — какая-то девушка с её ухажёром и я. Лыжню прокладывали по очереди.
Но какая же красота! Особенно когда в лес вошли. Снег от морозов мелкий-мелкий стал, и весь искрится под солнцем...
Эта лыжная парочка знала, где заводской лагерь, а я первый раз увидел. Домики, как в швейцарских Альпах, с острыми крышами, двухэтажные и совершенно деревянные. Вокруг лес по колено снегом завален, а на крышах никакой снег не удерживается. Класс!
Мне комната как раз под крышею досталась — изнутри наглядно видно, до чего у неё скат крутой. Комната двухместная и её со мной делил один из туристов.
Как я понял, их группа типа как бы своя шарашка и объявление цепляли, чтобы показать заводоуправлению, что они активно вовлекают рабочие массы. Не ждали, что я придыбаю...
С другой стороны, ветерану туризма подвернулся свежий слушатель историй про его походы по Уралу, где всю неделю шли под дождём. С утра до ночи.
Зато потом, в любом походе, где он участвовал — даже и не моросит. За это Группа Туризма дала ему кличку "Сухой Талисман". Как только выйдут без него — промокнут, и полностью наоборот, если с его участием.
Потом он вышел и вернулся с бутылкой медицинского спирта. Налил мне щедрый стакан, а себе двадцать капель уделил.
Мы выпили и закусили бутербродом. Он ушёл и больше не возвращался.
С первого этажа донеслась музыка, и я прилёг на койку, потому что ж понимаю, зачем сосед меня дармовым спиртом нейтрализовывал — чтоб не мешался в культурную программу туристического мероприятия. Однако смотрю — крыша над головой нехорошо так плавать начинает, и мне пришлось спуститься на звуки музыки.
Они там, в одной комнате быстрые танцы устроили. Свет потушили, только цветные лампочки ритмично моргают. Я чуток тоже попрыгал в их широком кругу.
Потом перешёл в соседнюю комнату. Там свет включён по-полной, а вдоль стен женщины сидят, далеко не лыжного возраста — наверное, туристические мамаши из автобуса.
А по центру стол стоит бильярдный. Сухой Талисман, с кем-то там ещё, катает гладкие шары перед матерями. Он удивился, как меня увидел, но кий мне сразу уступил.
И тут — верь не верь! — я три шара, друг за дружкой, по лузам разложил, да хлёстко так. Аж и сам обомлел, ведь на бильярде у меня никогда ничего толком не получалось. Дальше я продолжать не стал — кий отдал, и во двор вышел.
Вокруг темень, как в лесу, только свет из окошек, да в мангале костёр полыхает для шашлыка и — ни души вокруг.
Подошёл я, на пламя посмотрел и такая вдруг тоска взяла — все люди, как люди, только я ото всех ломоть отрезанный. От такой тоски, хмель из меня улетучился, поднялся я в комнату, да и уснул с горя…
~ ~ ~
8 марта ещё один красный день календаря, однако, не тоталитарный. День весны, день красоты, международный женский день.
Отсутствие демонстрации снимает с меня необходимость целый день топать по замкнутому кругу. Вместо этого, комфортно посиживаю за дальним столиком в баре одноэтажной застройки, посреди жилмассива "Мотордетали".
Место просторное и полутёмное, из-за непрестанного дождя снаружи, что и удерживает любителей празднеств не отлучаться из уюта их квартир, можно ж и на дому отметить. Но кое-кто прорвался.
Нас мало тут, но мы воодушевлены. Метрах в десяти от моего ненавязчивого столика, компания из четырёх муже-женских пар обсела длинный центральный стол, и, с полной солидарностью, наперебой пинают вчерашнюю "Утреннюю Почту" по телеку, где пара ветеранов мужиков, которые второй десяток лет там одеваются старушками, для смеху, поздравили друг друга с праздником, а затем крутили хит Лещенко, который не сегодня-завтра вступит в пору половой зрелости, не певец, естественно, а тот шедевр ля-минорный — всем им прекрасным от нас корявых, но мужественных…
А заодно уж и футбол запинали, который сегодня в пять, по второму каналу… вторая лига, дворовая команда… Хорошо, что уже упомянутый я — в уголочке сижу и в поле их зрения не попадаю, со своим безразличием к их разборкам с нашим ЦТ.
Всё это отнюдь не значит, будто у меня нет текущих проблем, просто они носят более приземлённый характер.
Однако, как оптимист, я твёрдо убеждён, что мои проблемы найдут своё решение с моей помощью. А именно — как закусывать жидкое жидким?
Когда я сюда явился — и первым был я! — то для показа миролюбивости своих намерений, ну, и оказать заведению приятность, по факту своего ознакомительного заскока к ним, я сделал поползновение купить варёное яйцо, из остеклённого саркофага под прилавком.
Бармен ответил здравоохранительным отказом, и никакие уговоры не помогли, слишком уж тепличны эти бледнолицые.
Похоже, он помнит меня, как составную часть "Орфеев". В те времена его кликуха была Зоп или, возможно, Зоц. Точно не помню. Пришлось из вежливости терпеть его в роли добросердечной заботливости о моём праздношатающемся здоровье. И в результате выбор продуктов, доступных в этом кисейном заведении, сократился до одного только "Жигулёвского". Всё лучше, чем ничего.
Компания нарисовалась уже после бесплодных переговоров. Но и они не слишком-то обременили м-ра Бармена, молодые пары рабочего класса явились со своими целлофанами.
Как Аборигенам окружающих кварталов, ассортимент в стеклянном ящике под, как бы мраморным, прилавком известен им напамять. Месяц или два этой непередвижной выставки превратили товар в театральную бутафорию: пуленепробиваемые вафли, пирожные для забивания гвоздей или пуска составов под откос, смотря чем зарабатываешь на жизнь.
Что и дало им право, без всяких, притарабанить контрабандный самогон и три торбы закуси, явно домашнего производства.
Я слишком вежлив, чтобы пялиться, но сало там тоже есть и это стопудово. Сало ел бы, на сале спал бы, салом бы укрывался... Через пять минут все уже уверяли друг друга, что это лучшая пирушка всей их жизни.
— А хорошо сидим, а?! Уже шесть минут!
А у меня весь столик на одного и не с кем разделить восхищение мощнейшим дождярой, чьи извилистые струи вдвое утолстили стекло стен, и хлещут по бетону отмостки снаружи. Заливка пива поверх пива тут, внутри, хоть и монотонно, но продолжается, мы все за солидарность, Братан.
Арка моего уха с терпимостью внемлет журчанию их сатурналий. Кстати, с каким опережением я обошёл их на дистанции? Ни Зоца, ни Зопа можно не спрашивать, его непредвзятость на нуле, он с них слупит больше, чем за всё пиво, которое я в силах оприходовать за один визит…
Даже, несмотря на мой жест доброй воли, касательно необлупленного яйца-пенсионера. Да, мог бы и купить. Потенциально. В любом случае он добрый парень этот Зоц (или Зоп?), потенциально. До сих пор яйцо держит, а может два. Филантроп и яйцелюб, 2 в 1. Необразован, к сожалению, не смотрит Клуб Кинопутешественников на ЦТ.
В Китае, например, любители правильно покушать кидаются в бои без правил за яйцо старше пятидесяти лет. Восторг гурмана.
Они их по их цвету различают, с каждым десятилетием яйца всё синее и синее… Скажи, насколько непроглядна синь, и я скажу...
Как обычно, когда мне, потенциально, делать нехрен, начинаю жевать старую жвачку, под плеск и треск вертухая-дождя.
Десятеро нас, четыре пары, уже на хорошо разогретых пара́х, ну и я с Зоцо-Зопом… Не-не-не! Мы — натуралы, я вспомнил,— он женатый. В любом случае, мы тут чтоб сделать праздник былью, несмотря ни на что. Или как?
Итак, дражайший Сэр, о каком таком времени изволите наводить тоску? Вы хоть какое-то ващще видали? Я не имею в виду циферблаты и прочие подпорки этой бесконечной нахлебаловки. Всё, что мы тут имеем, так это эта молодёжь, обманутая, эксплуатируемая, ЗопЗоц над своими гнилушными яйцами за стеклом, хотя может ещё и не настолько, и я — заключены в одно и то же пространство.
Всё сущее состоит из, пребывает в, перемещается через Пространство. Ибо всё есть пространство пространств и всяческое пространство. Ну да, с надстройкой из вечного вранья, которым нас кормят, вакцинируют, пеленают в него, от рождения до смерти, с этой пожизненной тюрягой по кличке Время.
Хочешь на свободу? Аннулируй его. Отправить прогуляться по доске… Теперь позырь — хоть что-то поменялось? Да, конечно, нет! Вычитанием ничего ничего не поменяешь… Конечно, потребуется время… Блядь!. Потребуются определённые усилия, чтобы привыкнуть к новому миру, свободному от Величайшего Лохотрона. Пошли прощальный поцелуй спидометрам, бою курантов, половине физических формул, железнодорожному расписанию… никаких грамматических времён, никаких Олимпийских Игр, кроме, разве что, по художественной гимнастике и фигурному катанию… да, брат такое пугает… свобода безжалостна — избавление через ампутацию… пустовато стало… ни одной мыслимой цивилизации без опоры на ложь… забудь про когда, есть только где… но погоди-погоди-погоди! Нельзя обойтись без умножения скорости на время… тебе не перейти в свободный мир...
Государственные Служащие (ГС) vs. Сергея Огольцова (СО)
Подзащитный, СО, восьмого марта текущего года, в состоянии неопровержимого алкогольного опьянения, потребовал у бармена бара «Ивушка» яйца — чем синее, тем лучше. Последовала потасовка. Затем на развалинах бара кричал дождю «И ты, Брут, тёпленький?!» и распевал частушку подрывного содержания (на мотив речёвки Кришнаитов), состряпанную явно на ходу: «Ки́-тай! Ки́-тай! Uber alles! Ки́-тай! Ки́-тай! Сбрось часы!»
—Вы признаёте совершение помянутых противоправностей?
— Кого? Куда? Насколько? В какую...
Заткнись, мэн! Пока не поздно! Тут тебе не день Советской Армии...
— Ух-ты! Одиннадцать минут! Хорошо сидим! Мамой клянусь!
вверх-скок