самое-пресамое
финальное произведение

Коситься на меня начали ещё c автовокзала рядом с Измайловским парком, куда прибывает автобус Рязань-Москва.

В киевском аэропорту Жуляны, где чуть позже полуночи приземлился самолёт из Москвы, неприязнь ко мне со стороны окружающих возросла геометрически, подтверждая правильность поговорки, что одетых в зэковский прикид встречают по одёжке.

Наутро, один из пассажиров, ожидавших свой поезд на платформе подземной станции метрополитена, озвучил общественное мнение на мой счёт:

— Куда, блядь, прёшь среди людей?!

. .. .

Моё отличие от людей заключалось в том, что я был чёрный человек.

Чёрная телогрейка, чёрные штаны, чёрные полуботинки. Только шапка-«петух» несколько выбивалась из общего ансамбля своими коричневыми и голубыми полосами.

Вопиющий контраст с одеянием белых людей смотрелся бы извинительным, будь я нагружен соответственной кладью. Но чёрный человек с руками в карманах!.. Это — крайность. Это прямой вызов общественному укладу, это — оборзелый бомж…

Мы проходим мимо, каменея отведённым взглядом, чтобы — не дай, Бог! — не встретиться глазами, или же рявкаем: «Куда, блядь, прёшь среди людей?!»

Правда, в те дни мы ещё не знали слова «бомж», для людей такого сорта в ходу был термин «бич». «Куда прёшь, бич?!» «Вали, бичара, нахер!» И так далее.

Слово «бич» привезли моряки, ходившие в загранку. В тамошних портовых городах, бродяг, которые спят на пляжах и собирают на песке объедки после отдыхающих, зовут beach-combers.

Наши люди не стали париться и позаимствовали только первое слово. Так люди без прописки или определённого рода занятий стали «бичами». Короткий, хлёсткий термин. Однако не прижился.

Во-первых, граждане не владеющие Английским стали сползать в синонимы, подменяя «бичей» «кнутами». А почему бы нет? Аналогичные друг другу инструменты.

И, во-вторых, аббревиатура всегда сильнее, тем более при поддержке со стороны государства.

. .. .

Когда органы охраны правопорядка сократили «Без Определённого Места Жительства» до «БОМЖ», их порождению не стало равных, и прочие наименования лишились шанса выжить.

В могучем великом Русском языке не найти синонима "бомжу". Ближайший к нему «бродяга» отдаёт нафталином и младенческим сюсюканьем Индийского кино в двух сериях...

~ ~ ~

Давным-давно жили на Руси коробейники-офени. Носили свой розничный товар пешим ходом. В целях выживания, они сложили собственный язык. Тёмный для непосвящённых, язык Офеней канул в небытие вместе с его носителями, поскольку никто не удосужился составить его словарь.

Нынешняя «феня» блатного мира тоже для посвящённых, однако никак не связана с исчезнувшим Офенским, кроме отголоска в её обозначении его имени.

«Феня» — язык утративший свои корни, считать её языком Русской мафии неверно, поскольку из Русского она заимствовала лишь грамматический строй, а лексикон весьма международный. Выпертые из средних школ недоучки сливают в него огрызки слов, вдолблённых им на уроках иностранного языка.

Таким путём «феню» стал украшать «атас» (от Французского "l’attention!"), «хаза» (от Немецкого "Hause"), «хавать» (от Английского "have a"), а также множество заимствований из дружной семьи народов свободных, сплочённых в единый Союз.

. .. .

Поборник нерушимости общественных устоев, оскорбивший меня в метро, не знал, что под личиной чёрного человека во мне таится ранимая душа и пищеварительный тракт нежной организации.

О чём я и сам не очень-то догадывался, пока не прочувствовал, как (после оскорбления) постепенно становлюсь «животом скорбен». Мою утробу глубоко травмировало открытие, что в глазах общества она является составной частью ханыги.

В районе Майдана (тогдашняя Октябрьская площадь) стало окончательно ясно, что напор приливов в ампулу (заключительный отдел толстой кишки) слишком неудержим, а до сквера напротив Университета имени Т. Г. Шевченко, с единственным известным мне туалетом в центральной части Киева, — не добегу.

К счастью, вспомнилось Министерство Просвещения с их министерским санузлом на втором этаже. И, кстати, так недалеко. Правда, бушующая скорбь в кишечнике ясно давала понять, что это мой последний шанс…

. .. .

Я распахнул высокую входную дверь и целеустремлённой рысью рванул наверх по мраморным ступеням.

— Эй! Куда?! — Прокричала дежурная со стула налево от входа.

— Проверка сантехоборудования, — откликнулся я через плечо, не снижая делового темпа походки...

Когда скорби улеглись, я покинул туалет, отполированный на манер малахитовой шкатулки, и нисходил по белым ступеням лестницы, яко же Архангел Гавриил, — благообразно и неторопливо. И (не исключено) — благостно сияя.

Мне захотелось поделиться Благою Вестью. Оборотив свой лик направо, я благосклонно сообщил дежурной:

— Слышь-ко! По нашей части, у вас всё в порядке. Да! — А затем вышел на вопиюще атеистичную улицу Карла Маркса, составленную из плотной стены столь же сурово административных зданий.

~ ~ ~

Побывка в Канино пробудила во мне рост национального самосознания.

Мне, потомку Новгородских бандитов-ушкуйников и татарских орд, что век из века насиловали рязанских баб, не говоря уже про менее стабильные шайки случайных ёбарей, никак не подобает, а и зазорно даже днями напролёт обнимать смердящие тряпки, запихивая их в ящик пресса.

Так, впервые за свою трудовую карьеру, я написал заявление на расчёт. Теперь в моей трудовой книжке Статья 40 покрывалась абсолютно приемлемой стандартной записью «по собственному желанию» — кто станет копать глубже?

И я пошёл наниматься в завод КПВРЗ.

Всё шло без задоринки, я гладко прошёл медкомиссию, но на заключительном этапе, уже в отделе кадров прозвучало «нет».

Почему нет?

Оказывается, на меня не осталось квоты. Начальник отдела кадров растолковал в деталях, что существует негласный запрет найма человека с высшим образованием на должность рабочего в коллектив состоящий из менее, чем 1000 недипломированных работников.

В КПВРЗ, чей коллектив насчитывал 5000, на мою долю не нашлось незанятой тысячи, какие-то сукины дети с дипломами опередили и исчерпали квоту.

. .. .

Поэтому я пошёл на противоположную окраину города, в завод «Мотордеталь», где меня приняли каменщиком в строительный цех. Вот что значит крупное современное предприятие! Падлы с дипломами не успели его испохабить своей чересчурностью.

За вычетом хавки в столовой, завод «Мотордеталь» являлся хрустальным воплощением мечты о современном промышленном предприятии. Достаточно лишь заглянуть в его строительный цех. Бытовки культурно обложены кафелем в коричневых тонах, и восхищение не прекращает нарастать и шириться благодаря наличию просторных душевых (также под плиточкой поверх корявостей бетона).

Напоминание самому себе об удобствах, ожидающих в конце рабочего дня, согревает сердце и энтузиазм в ходе выполнения трудовых заданий.

~ ~ ~

Я дело своё знал, и меня использовали в качестве солиста-каменщика в неожиданных местах для исполнения нестандартных заданий и неординарных работ.

Дадут пару помощников, чтобы подносили раствор-кирпич и — вперёд! Муровать подземный водопроводный колодец с круговыми стенами. Или класть печные трубы на крышах двухквартирных коттеджей…

Мне нравилась частая смена задач — для каждой требовался специальный подход и осмотрительность, что не позволяет закоснеть умом и застыть хребтом.

А в периоды относительного затишья между миссиями, меня перебрасывали в бригаду каменщиков на строительстве 130-квартирного для работников завода в прилегающем жилмассиве. Бригаду составляли далеко не ассы, но как построят, в том и будут жить...

~ ~ ~

Ни в бытовке, ни в бригаде я особо ни с кем не общался, спросят чего — отвечу, и опять молчу, незаметно общаясь сам с собой в уме… К тому же помощники у меня менялись чересчур часто. За их ротацией присматривало Наркологическое Отделение № 2, сокращённое до «нарко-2»...

Нарко-2 обеспечивало конвейерное производство рабов.

Рабы в эпоху Развитого Социализма?

Ну, никогда не следует забывать о спиралевидном движении исторического прогресса.

Схема такова:

Шаг 1-й: Фургон ментов влетает в село — схватить и загрузить пару мужиков, на кого председатель сельсовета укажет, как на склонных к потреблению алкоголя. (Как будто есть несклонные!)

Шаг 2-й: Улов доставляется в нарко-2 для лечения от алкоголизма. У кого слишком высокое мнение о своих правах человека — получает укол серы, и до конца курса уже не рискует затрагивать эту тему...

Лечение длится 2-3 месяца. Пациенты живут в общаге, хавают в столовой, пашут везде, куда пошлют.

ПЛАТА ЗА ТРУД — ГОЛЫЙ НОЛЬ

Весь их заработок удерживается в оплату за быт, хавку и медицинское обслуживание.

Данное обслуживание заключается в паре таблеток, которое им раздадут вечером, чтобы они тут же спустили её в унитаз.

Если тихо себя ведут, на выходной отпускают съездить в село...

В городах, Шаг 1-й из общей процедуры значительно упрощён. Участковый объявляет алкашам своего участка, чья очередь отправляться на лечение и они знают, что лучше не пурхать.

* * *