Тут на ветру свежее.
Дома упадка, мой, его и всех. Богатым мальчикам в Клонговзе в возрасте от 6-ти до 9-ти лет Джойс обучался там в частной иезуитской школе ты врал будто у тебя дядя судья, а второй – армейский генерал. Изыди от них, Стефен. Там нет красоты. Как нет её и в застойной заводи библиотеки Марча, где ты читал поблекшие пророчества Иоахима АббасаИоахима Фиорский (1135-1202), аббат мистик, предсказывал приход Царства Святого Духа, когда христиане побратаются с мусульманами . Чего ради? За стоглавой каменой оградой собора. Ненавистник Джонатан Свифт (1667-1745) в 4-м путешествии Гулливера представил лошадей более разумными, чем люди, но сумасшедшим он не был и в конце жизни исполнял должность настоятеля собора Св. Патрика в Дублине рода себе подобных бежал от них в дебри сумасшествия, и грива его пенилась под луной, в глазных яблоках – отблеск звезд. Гуингм, лошадиноноздрый. Овальные конские лица. Темпл, Хват Малиган, Фокси Кэмпбел. Вытянутые узкие челюсти. Отец Аббас, неистовый настоятель, какой соблазн вложил огонь в их мозги? Пафф! Descende, calve, ut ne nimium decalverisна латыни: "Вниз, лысый, чтобы не стал ещё лысее"; переиначенное пророчество из книги Иоахима . Оторочка из седых волос на его освящённой голове, видит того меня глазами василиска, соступая с возвышения алтаря (descende!)на латыни: "спускайся вниз!" , удерживая дароносицу. Вниз, лысый купол! Хор вторит угрозу и эхо, прислуживая вкруг четырехрогого алтаря, гундосая латынь причётников; величаво ворочаются, белорясые, с тонзурами, помазанные и кастрированные, разжирелые на жире почек пшеничных.
И, может, именно в этот момент священик на соседней улице подъемлет его. Динь-динь. А ещё через две улицы другой запирает его, в дарохранительницу. Чик-динь! А следующий в ризнице за алтарём вливает священное вино себе за щеку. Буль-динь! Вниз, вверх, вперёд, назад. Дэн Оккам монах-фрацисканец, многократный победитель на теологических диспутах XIV века задумывался об этом, непобедимый схоласт. Туманным английским утром бесёнок ипостаси щекотал его мозг. Опуская ковчежец вниз и становясь на колени, слышал сдвоенный с его вторым звяком первый звяк на клиросе (он возносит свой) и, по ходу, слышал (теперь я поднимаю) как их два звяка (он на коленях) бренчат дифтонгом.
Кузен Стефен, тебе не светит выбиться в святые. Хоть был до жути набожным, не так ли? Молил Пресвятую Деву, чтоб у тебя сошла краснота с носа. Молил дьявола на Серпентин-Стрит, чтоб коренастая вдова впереди ещё повыше вздернула подол от мокрой мостовой. O, si certo!на итальянском: "конечно!" Продай за это свою душу, валяй! За крашеные тряпки наверченные на бабень. Ещё, ещё поведай! На верхнем ярусе трамвая, в одиночку, кричал дождю: ГОЛЫХ БАБ! Ну, как?
А что такого? На что ещё они созданы? Читать по две странички из семи книг каждый вечер, а? Я был юн. Или как ты кланялся себе в зеркале, готовясь к взаправдашним аплодисментам и, ступив вперед, врезался лицом в стекло. Урра! несчастному кретину! Уря! Никто не видел - никому не болтай. Книги, что ты собирался написать с буквами вместо названий. Вы читали его К? О, да, но мне больше нравится его Р. Да, но согласитесь, М у него просто бесподобна. О, ну ещё бы, М! И вспомни, заодно, задумку про свои откровения на овальных зелёных листах, да чтоб копии были разосланы во все великие библиотеки мира, включая Александрийскую. Чтобы кто-то прочёл их там через пару тысячелетий, махаманватараиндийская концепция о-о-о-о-о-чень долгого периода времени спустя. На манер Пико делла МирандолыДжованни Пико делла Мирандола (1463-94), работы которого стали известными 400 лет спустя и потрясли эстетов . Угу, точь-в-точь. А всё-таки, когда читаешь эти чужие страницы кого-то из давно ушедших, возникает неодолимое ощущение единения с тем кем-то, что когда-то...
Зернистый песок ушел из-под его ног. Ботинки снова ступали по влажной трескучей скорлупе ракушечьих створок, по скрипучей гальке, по обломкам дерева обшарпанного о неисчислимые камушки, источенного корабельными червями, разгромленная армада. Местами полосы песка таились в засаде, всосать его шагающие подошвы, испуская душок канализации. Он огибал их утомлённым шагом. Увязнув по пояс, вытарчивает винная бутылка, облипла коркой присохшего песка. В дозоре: остров наижутчайшей жажды. Разбитые обручи на берегу; ещё выше, вне досягаемости прилива, лабиринт коварных тёмных сетей; позади них исчёрканные мелом двери чёрных ходов и—на верхнем пляже—бельевая верёвка с парой распятых рубах. Рингсенд: вигвамы мускулистых рулевых и искусных мореходов. Людские раковины.
вверх-скок