Он прошёл дальше. Куда я, кстати, шляпу положил? Должно быть, повесил на тот же колышек. Или висит на полу. Cмешно, хоть убей не помню. Вешалка в прихожей переполнена. Четыре зонта, её плащ. Собирал письма. Звонок на входе в магазин Дрэго. Странно, он мне припомнился в тот момент. Его каштановые волосы в бриллиантине трутся о воротник. Свежевымыты и напомажены. Успеть бы в баню этим утром. Тара-Cтрит. Говорят тамошний кассир ушёл из организации Джеймса Стивенса. О'БрайенВильям О'Брайен и некоторые другие в 1847-48 покинули Организацию за Отмену Объединения с Британией и начали готовить восстание ..
Довольно зычный голос у этого Длугача. В итоге – и что с того? Дождалась, миляга. Энтузиаста. Он пинком распахнул щелястую дверь уборной. Осторожней, не запачкать брюки до похорон. Вошёл, склоняя голову под низкой обналичкой. Дверь оставил настежь, отстегнул подтяжки посреди вони плесневеющей извести и застоялой паутины. Прежде чем сесть, взглянул сквозь щелку на окно соседей. Его величество в личном кабинете. Не велено никого.
Воссев на стульчак, он развернул газету, полистал поверх голых коленей. Чего-нибудь свеженького и полегче. Особо торопиться некуда. Малость попридержим. Наши отборные лакомые кусочки. Уловка Метчема. Творение м-ра Филипа Бюфо, Плей-Клуб, Лондон. Гонорар писателю – гинея за колонку. Три с половиной. Три фунта и три. Три фунта тринадцать и шесть.
Сдерживая, он спокойно прочёл первую колонку и, уступая, но ещё держась, начал вторую. На средине, его последнее сопротивление прекратилось, он спокойно разрешил кишечнику расслабиться, и продолжал читать, всё так же старательно читал, вчерашний легкий запор прошёл совершенно. Хоть бы не слишком крутым, чтоб снова не открылся геморрой. Нет, в самый раз. Так. Ах! Бутылочка слабительного из рамнус пурсианы. Не то, чтобы оно его трогало или задевало как-то, но очень так всё гладенько да ладненьно вполне. Сейчас печатают, что попало. Сезон тупиц. Он читал дальше, покойно досиживая в своём ширящемся смраде. Ну да, гладенько. Метчем частенько вспоминает ту уловку, что помогла ему завоевать сердце ведьмы-хохотушки, которая нынче. Начало и концовка на вполне моральной высоте. Рука об руку. Гладенько. Он пробежал прочитанное в обратном направлении и, чувствуя неспешное истекание своих вод, по-доброму позавидовал м-ру Бюфо, который написал всё это, и получил вознаграждение в размере трёх фунтов и тринадцати шести шиллингов.
Можно б накропать скетч. Соавторы м-р и м-с Цвейт. Придумать рассказ на тему пословицы, какой? Времена, когда я пытался делать заметки, на манжете, сказанного ею при одевании. Не люблю совместно одеваться. Порезался при бритье. Закусывает нижнюю губу, застегивая крючки юбки. Хронометрировал её. 9.15. Робертс тебе уже заплатил? 9.20. А что было на Грете Конрой? 9.23. И что мне стукнуло купить эту расческу? 9.24. Меня аж распирает от той капусты. Пятнышко пыли на её лакированном башмаке.
Ловко отёрла их по очереди о чулки на икрах. Утро после танцев в Bazaar, оркестр Мея играл там танец часов Пончиелли. Передать эти утренние часы, полдень, потом приближающийся вечер, затем ночь. Начищала зубы. С того вечера началось. Её голова в танце. Прищёлкивают пластинки веера. Бойлан богат? При деньгах. А что? У него изо рта приятный запах, заметила во время танца. Яснее некуда. Подводит к тому. Странная какая-то музыка на последнем вечере. Зеркало было в тени. Она тернула зеркальце о шерстяной жилет на полной колыхливой титьке. Заглянула. Прочесть судьбу по глазам. Не складывается.
Вечерние часы, девушки в серых вуалях. За ними ночные часы, чёрные, с кинжалами и в масках. Идея для поетического: розовый, потом золотой, потом серый, потом чёрный. В общем, таки совпадает с жизнью. День, потом ночь.
Он размашисто оторвал половину лакомого рассказа и подтёрся им. Затем подтянул брюки, пристегнул и застегнулся. Потянул на себя разболтанную хлипкую дверь уборной и вышел из сумрака на воздух.
На ярком свете, облегчённый и посвежевший в членах, он тщательно осмотрел свои чёрные брюки, низ, колени, заколенье. Во сколько похороны? Лучше-таки посмотреть в газете. Хруст и тёмный фырк с высот. Колокола храма Св. Георгия. Вызванивают который час: гул тёмного металла.
ХЕЙ-ГО! ХЕЙ-ГО!
ХЕЙ-ГО! ХЕЙ-ГО!
ХЕЙ-ГО! ХЕЙ-ГО!
Вот опять: обертона поплыли чередой по воздуху, и ещё. Бедолага Дигнам!
вверх-скок