Финишный рывок

(Безбожная ТрагиКомедия из 25-и Поворотов и Эпилога для театра с поворотной сценой.
Ни одно событие не вымышлено. Почти все имена подтасованы)

Поворот 11-й

Раннее утро. Вдоль бордюра пустого асфальта дороги – длинный ряд мощных сосен, стволы в давней побелке на метр двадцать от земли. Тротуар отделяет их от десятка однотипных двухэтажек за невысоким ограждением, параллельно соснам. Здания сидят глубже тротуара на 1.5 метров, обернуты окнами к нему, двери подъездов с обратной стороны, куда ведут ступени между домами. Слышен близкий удар церковного колокола.

По ступеням между двух зданий восходят парень и девушка. На нём х/б камуфляжка, чёрные ботинки рядового состава, шапки нет, АКМ на ремне через плечо. Девушка в красном халате, концы пояска рассованы по карманам, волосы распущены, достигая середины спины. Правая рукой придерживает воротник халата высоко под горлом.

Она останавливает его за руку, заходит спереди, прижимается.

О н а. Придёшь вечером?

О н. Не знаю. Сейчас хоть и тихо, но это не конец. Война так не кончается.

О н а (Вкладывает ключ в карман его камуфляжки). Ну, когда сможешь — приходи.

О н (Вырывается). Пора мне. Командир сказал быть к половине седьмого. Ну, пока.

Уходит вправо.

О н а (Кричит вслед). Я ждать буду, Армен! (Оставшись одна, доканчивает, уже потише) Когда бы ты не пришёл — буду ждать. Пока я там — ключ подойдёт…

Вдоль тротуара слева подходит девушка в чёрном: брюки, кофта, кеды – всё одного цвета. Приближается к девушке в красном, которая всё ещё смотрит вслед ушедшему.

Д е в у ш к а - в - ч ё р н о м. Ну парлюйсКарабахский арм. —
     Доброе утро , подруженька! Доброе утро, сучка! Ахьпя-бозьКарабахский арм. —
     Потаскуха проблядь !

(Девушка в красном оборачивается. Девушка в чёрном рыдает.

Ты же знаешь, что Армен меня любит. Мы с ним с пятого класса жених-и-невеста! У него даже татушка на руке “Армине for ever!”

Д е в у ш к а – в – к р а с н о м. Знала! и другие его татушки узнала, которые ты, дура, не видела. Это ж надо – с 5-го класса! Долго же ты его мариновала. Зря парня мучила.

А р м и н э (Плачет). Мама сказала, если сразу всё позволить, парень отвернётся. Подумает: “Мне так легко дала и другому тоже даст”.

Д е в у ш к а – в – к р а с н о м. Теперь иди домой и маме скажи, что она — тупая сука. Ахьпя намусовКарабахский арм. —
     Честная потаскуха !

А р м и н э. Всё равно – он меня любит!

Д е в у ш к а – в – к р а с н о м. Тоже мне — новость! Как будто я не знаю! Любовь. Это для 8-классниц, а мне нужнее он сам. Живой, горячий. Для меня и без стишков хорош. Мать твоя пусть, что хочет на меня говорит, только я умней её цепных адятовКарабахский арм. —
     Обычаев . Тебя любит, а целку мне сломал. Бог даст – забеременею. Всю ночь ему покоя не давала. Но парень крепкий, молодец! Не надо мне любви — ребёночка хочу. Три года назад, сколько парней перебили — пять тысяч? семь тысяч? Не считали. В этот раз, за один день больше тысячи. Кого любить будем, подруга?

(Армине рыдает)

А если рожу, так и тебе дам на руках подержать — Армена вспомнишь.

Девушка - в - чёрном дико вскрикивает, закрыв лицо руками. Девушка - в - красном обнимает её.

Дура ты, дура! Давай провожу, чтоб люди от тебя не шарахались.

Уводит её по тротуару влево. В 20 метрах правее, Тиль выступает из-за широкого ствола сосны. На нём солдатская камуфляжка в пятнах краски после домашних ремонтов, синие джинсы, кепка и армейские ботинки. В руках его зелёная синтетическая верёвка, свитая в 3 с половиной неровных кольца.

Т и л ь (Сдвигает кепку на затылок, обращаясь сам к себе). А ведь пора бы тебе, Тиль, уже как-то угомониться, оставить в покое посторонних. Зачем навязывать людям эти твои диалоги вымышленные. Да ещё с пафосом таким, фу! Может у девушки зуб разболелся, а подружка её утешала. Ты же не слышал ничего! У тебя слух уже ничем не лучше зрения. Нет, нельзя тебя в общество нормальных людей выпускать.

Он уходит вправо, через минуту оттуда же появляется поток работниц МедЦентра Республиканской больницы.

1 – я. В «Мельнике» завтра будет хлеб. Один грузовик с мукой из Бярды пропустили.

2 – я. Их целая колонна уже 2 недели на дороге стоят. Я в интернете картинки видела. А пропустили один только?

1 – я. Ты видела колонну, с которой мэр Парижа приезжала. Те через Армению везли 400 тонн помощи, их не пропустили, а этот грузовик через Азербайджан, гуманитарная помощь от России.

Они проходят, сменяясь следующей волной в потоке.

3 – я. Вчера в Евлахе всё подписали, Карабах обратно часть Азербайджана, как до первой войны, до митингов, как 30 лет назад.

4 – я. Мой говорит, тогда хоть автономия была, а теперь просто часть, а столько людей ни за что погибли.

Они проходят.

5 – я. В «Мельнике» надо в очередь вставать в 3 часа ночи. Утром в 9 уже закрывают, когда кончается мука, выданная на день.

6 – я. Хорошо, что без тех списков, без драки в очереди.

5 – я. Всё обманывают. Вчера в пекарне, что на базаре, говорят, продаём только по позавчерашним талонам, кто не успел ещё. А через полчаса — «мука кончилась!»

6 – я. А просроченный талон сколько в силе?

5 – я. Два дня. Мой говорит, это всё политические игры, чтобы народ вымучить. В ангарах возле обувной, муки до потолка, мешками.

Они проходят.

7 – я. Бинтов уже 3 дня нет. В магазинах тканей простынное полотно берём и нарезаем.

8 – я. А Русы вертолётами не привозят? Ну, миротворцы эти?

7 – я. Они только сигареты везут, перекупщикам. Правда, один раз в табачном, на Кольцевой, сигареты всего по тысяче за пачку продавали. Очередь! Моя подруга курит, тоже встала. Мужики орут, женщинам не положено! Она говорит, вы, может, и паранджу на меня оденете?

8 – я. Купила?

7 – я. Одну пачку на руки, как и всем.

8 – я. Маладец! Всю очередь переорала!

Они проходят. Поток врачебного и медсестринского персонала при Республиканском МедЦентре иссякает. Справа появляется Тиль, его руки (в ярко-синих рабочих перчатках, ладони прорезинены жёлтым) тянут синтетическую зелёную верёвку, на которой волочится собачий труп.

Поворот 12-й

Портновская мастерская-ателье, довольно просторная, занимает весь второй этаж, арендованный поверх салона красоты (на первом), в отдельно стоящем здании из двух этажей, у перекрёстка между 8-й школой и сквером ниже "Парк-Отеля". Одна из стен мастерской стеклянная, в конце её дверь на балкон над перекрёстком. После входа (в не-стеклянной стене), стоит прилавок с белошвейной мелочёвкой (пуговички, ленточки, булавочки и прочие нужности для тех, кто не в танке), он отделяет висящую портьеру примерочной кабинки от краткого строя их трёх рабочих столов швейных машин, различных марок и назначения. У торцевой (тоже глухой) стены рядом балконной дверью, большой закроечный стол. Продолжая прилавок, к стеклянной стене тянется (после краткого пропуска для прохода в рабочую зону с машинками) высокий стеллаж, на полках которого снова всякая нужная всячина, если ты в теме касаемо вязания, шитья и прочих рукоделий. Позади стеллажа: диван, невысокий столик, тумбочка, придавленная кубом небольшого холодильника. На выходе из зоны отдыха, высокая гладильная доска с утюгом “Tefal”.

Сат, в очках, сидит за одной из машинок, что-то строчит. Входит Тиль.

Т и л ь. Ух, ты! У тебя ещё и клиенты имеются.

С а т. Представь себе. Утром заходила молодая мамаша — забрать переделку курточки для сына. А это — просто от нечего делать, решила сумку дорожную сострочить.

Т и л ь. А-а… Прикинь, что я в книжном пенале нашёл? Фрейда! Ох уж эта Элла! Оно ей надо? Эти его тупые сказки? (Достаёт из кармана тощую брошюру) Хотя на безрыбье и рак засвистит… Почитать, что ли? Всё равно у меня клиентов нет.

С а т. Это не её. Когда Арам с Гаюшей уезжали, она свои книги в недостройке оставила.

Т и л ь. Уфф — отлегло, что не Эллка! Хотя, если сноха подпольный психо-аналитик это уже чревато… Бедный, Арам! Бедный, Арам!

С а т. Связи почти нет. То уходит, то приходит.

Т и л ь. Я проходил мимо КТ, там вообще ни души, но моторы шумят-крутятся. Возможно, когда заглядывает кто-то из работников, то и связь следом является, а без привычной компании, ей там скучно одной.

Раздаётся ожесточённая перестрелка близкого боя.

Т и л ь. Это уже в Кркжане.

С а т. Но ведь подписано прекращение огня.

Т и л ь. Это война, женщина! Тут прекращение — тоже манёвр.

С а т. Я боюсь! Давай пойдём к Норе, на Кольцевую, только из дома вещи надо прихватить…