Рука Стефена, опять без дела вернулась к пустым раковинам. Тоже символы красоты и власти. Комок в моем кармане. Символы загаженные алчностью и нищетой.
– Не носите их так, – сказал м-р Дизи. – Где-то станете доставать и посеете. Купите такую вот машинку. Увидите до чего удобно.
Ответь что-нибудь.
– Моя бы часто пустовала, – произнёс Стефен.
Та же комната и чаc, та же умудренность: и я тот же. Это уже в третий раз. Охвачен тремя петлями. Пустяки. Я их смогу оборвать, как только захочу.
– Всё оттого, что вы не копите, – сказал м-р Дизи, выставляя палец. – Ещё не поняли, что такое деньги. Деньги это власть, ещё прочувствуете, когда поживёте с моё. Хотя, ясно… Если б молодость знала. Как там у Шекспира? Знай лишь кошель деньгами наполнять.
– Яго, – пробормотал Стефен. Он поднял глаза от пустых ракушек к взору старика.
– Вот кто понимал, что значат деньги, – сказал м-р Дизи. – Знал, как их делать. Поэт, но вместе с тем – англичанин. Вам известно, в чём гордость англичан? Какое, в их устах, предельное самовосхваление?
Повелитель морей. Его холодный, как море взгляд, на пустоту залива: повинна история: ненависти и в помине нет.
– Насчёт их империи, наверно, – ответил Стефен, – что над нею не заходит солнце.
– Ба, – вскричал м-р Дизи, – так это вовсе не англичанин. Так говорил кельт-француз.
Он постучал копилкой по ногтю большого пальца.
Добрый человек, добрый человек.
– Я оплатил свой путь, я в жизни не занял ни шиллинга. Чувствуете? Я никому не должен. Ну, как?
Девять фунтов Малигану, три пары носков, пара брюк, пара башмаков, галстуки. Карану, десять гиней. Макану, одну. Фреду Райану, два шиллинга. Темплу, два обеда в ресторане. Расселу, одну гинею, Касинзу, десять шиллингов, Бобу Рейнольдзу, полгинеи, Койлеру, три гинеи, миссис Макернан, за пять недель на квартире. Комок в моём кармане бесполезен.
– В данный момент, не чувствую, – ответил Стефен.
М-р Дизи расхохотался в полнейшем восторге, убирая свою копилку.
– Я так и знал, – сказал он распотешенно. – Но придёт день и вы поймёте. Народ мы щедрый, но надо и справедливость соблюсти.
– Боюсь, все наши беды от любви к высоким фразам.
М-р Дизи несколько секунд упорно взирал на ладную фигуру мужчины в клетчатой шотландской юбочке над камином: Альберт Эдвард, принц Уэльскийс 1902 г., король Эдвард VII .
— Для вас я старый пень и закоренелый тори,– произнес его задумчивый голос.– Я повидал три поколения со времён О'Коннела Дан О'Коннел (1775-1847) основоположник ненасильственного сопротивления британскому владычеству. . Помню голод. А вам известно, что оранжисты агитировали за отделение двадцатью годами раньше О'Коннела, которого прелаты вашей конфессии т.е. католические священики заклеймили как демагога?
вверх-скок