После забега

(8 месяцев упрямого проживания в Ханкенды
(бывший Степанакерт)
в числе 15 неубежавших в общем потоке
 

11

Сроки зэков-чистильщиков, скорее всего, были не слишком отчаянными, чтобы имели стимул не баловать до конца ходки, и мигом подчинялись бы смотрящим. Ребята молодые, в основном от 25 до 35 по возрасту.

Они вернули меня в пору моего отрочества, когда за мелкое хулиганство и алкогольные эксцессы нарушители административно (без судебного разбирательства) приговаривались к заключению от 10 до 15 суток (да-да! «Операция „Ы“»). Затем в целях перевоспитания им выдавали мётлы, и пара надзирающих ментов выводила подметать центральную площадь Конотопа, на посрамление в глазах идущей по своим делам общественности.

В руках ханкендынских подметальщиков были сплошь веники, однако с достаточно высокими держалами. День за днём мели одни и те же тротуары, даже когда листопад совсем закончился.

На мой вежливый «салам!» откликался далеко не каждый (хотя оставить это слово безответным есть нарушением заповедей Аллаха). Тайные атеисты изображали задумчивых зомби во власти Ютюба, или что уж там лилось из их мобильника. Но я продолжал саламничать, как истый правоверный.

А если меня игнорировал метельщик без мобильника, я списывал это на его медитацию об ошибках, и как их избегать в дальнейшем, чтобы не стать совсем уже отпетым рецидивистом.

После работы их ждал ресторан и номера люкс в «Парк-Отеле», напротив объёмистого храма в стиле древнеармянских построек такого же назначения. Сам отель являлся совместным порождением бывшего министра туризма НКР и партии дашнаков, в расчёте на туристов, ищущих корни своих генеалогий, проездом из Калифорнии и прочих мест свободного мира с достаточным удельным весом Диаспоры на душу населения.

Беломраморный блеск в полу коридоров и никаких тебе нигде решёток, а вместо вертухаев смотрящие в цивильном. Через окна — пейзаж горных склонов, и город бесподобный своей, как выразился полковник Элман, аурой.

Однако кайф не бывает вечным. В Ханкенды прибыл дополнительный контингент спецназа для проведения зачистки ломами и кувалдами, а кое-где в ход шли и визгливые «болгарки». По окончании их трудовых усилий, в городе не осталось запертых дверей (помимо тех, что заперли уже новые хозяева, по договорённости и с бумажкой от градоначальника Эмиля, сидевшего на 4-м этаже бывшего здания ГАИ непризнанной НКР.)

Вот когда открылся фронт работ для правонарушителей с коротким сроком наказания.

С балконов многоэтажек на тротуары полетела хряскаться кухонная утварь, менее шумное постельное бельё, одежда, игрушки, инструменты, цветочные горшки, картины, чемоданы, посуда изошедших «исходников». Короче — всё, помимо меблировки, телевизоров и люстр с коврами. Зачищать так зачищать.

Жилища частного сектора напрягали больше, тут зэкам довелось вытаскивать вещи на дорогу за воротами, как и груды манекенов из магазинов с магазинчиками, но те хоть весят меньше.

Затем к длинным вещевым буртам подкатывал трактор с ковшом-хваталкой, забрасывал груз в кузов очередного из КАМАЗов. Остатки сепаратистского мусора сметались по асфальту и лопатились в тот же ковш.

Месяц за месяцем рычали 6-тонные грузовики на выход из города, к назначенной им свалке, рея тряпками из кузовов, набитых битком, «с горкой».

Потому что чистота — залог здоровья. И в гробу я видел такой прекрасный мир.

12

Репетиция «Исхода» армян Карабаха проводилась в 2020. Тоже осенью. Шла 44-дневная война дронами и кассетными снарядами против АК и орудий, бивших по Рейхстагу во время Битвы за Берлин.

Тогда в город Гадрут прибыла большая колонна автобусов. Горожане и беженцы из ближайших деревень грузились под крики мегафонов: «Скорей! Скорей!» Через неделю премьер Армении подписал капитуляцию Карабаха Азербайджану.

(Беспрецедентный акт. Суверенное государство при всех его структурах власти, от ЖЭКов до Национального Собрания и президента отписывается соседним государством другому соседнему государству.)

Тогда же, после «сдачи-приёмки» города Шуши, когда там побрызгали пацанов белым фосфором, президент РФ выступил с проникновенным обращением: «Армяне Карабаха, вернитесь в свои дома, я гарантирую...»

Многие вернулись. Зов предков? Путин сказал: Россия нам поможет…

В Карабах прибыла Армия России – 2 000 миротворцев с голубыми тряпочками на левом плече. Беженцы наводнили Степанакерт и 2 остаточные от НКР района с животноводческими фермами президента Араика и полями «арендованными» им же.

Возвращенцы стали жить-поживать, да блокады ожидать.

50 км дороги через «буферную зону» отделяли Степанакерт от Армении. Вдоль дороги разместились 4 поста, где миротворцы проверяли паспорта у пассажиров такси и маршруток в Ереван и обратно. Солдатики вежливо желали счастливого пути в обе стороны.

Армия России возвела военную базу вокруг степанакертского аэропорта (15 км от города). Установила там памятник царскому генералу Мадатову (первая половина XIX в.), cоорудила фонтан, церковь и мечеть для духовных нужд военнослужащих.

(Вопрос о синагоге даже и не обсуждался. Буддийский храм? Как знать как знать: Шойгу всё ещё был любимчиком-баловнем на посту министра обороны РФ.)

24 февраля 2022 РФ начала СВО против Украины. Но что-то пошло не так. Летом большая часть живой силы и техники голубоплечих миротворцев оставила Карабах. В конце того же года «буферные территории» перешли под контроль Азербайджана, 12 декабря началась блокада…

После «Исхода» грузовики Армии России изредка заезжали в Ханкенды под конвоем спецназовских Мерседесов, но с гордо реющими полотнищами 3-цветных стягов.

Особенно, когда открылся второй супермаркет, «Араз» (Мечта).

Вместе с полицейскими, россиян пас шустрый Камо из «приюта» в качестве переводчика. На этой должности он круто забурел, однажды показал мне даже парадную фуражку офицера ВВС США, из шкафчика в своём номере.

К середине ноября 2023 мне чёт наскучила жизнь без общения. Решил сходить на базу миротворцев (кого с кем они мирили?). Одел я треники и вышел в путь.

Пост на выезде из города (вблизи «Дедо-Бабо») меня не пропустил. Сержант сказал: «Олмаса». Но я уже знал, что это значит «нельзя».

– Ты, – говорю, – в мечеть ходишь?

– Да.

– А я вот в церковь захотел пойти.

– Вон там в городе, возле «Парк-Отеля» такой большой есть, туда иди.

– Нет! То армянский храм, а меня младенцем в ортодоксы окрестили. Хочу на военную базу, там православная стоит.

Он стал названивать, куда положено, «аусвайс» мой по телефону зачитал, минут через 15 выпустил.

От бывшего жел-дор вокзала меня Жигуль проездом из Шуши попутно подхватил. Водитель пожилой, ни он по-русски, ни я на его языке не говорим. Но возле базы показал ему без слов, мол, тут сойду. Сказал «спасибо» (ещё не знал, что это будет «сахол»).

Часовые от ворот созвонились, один сопроводил внутрь до вагончика особого отдела. Лейтенант сказал писарю записать, кто я и откуда, зачем пришёл. Солдат, сопровождавший меня от ворот, отправился к батюшке. Поп сказался шибко занятым, однако ключ церковный сдал посыльному.

Ну, захожу – помещение довольно светлое, по белым стенам яркие рисунки. Осетин спрашивает: «Свечку ставить будешь?»

– Нет.

– А зачем пришёл?

А и как будто я сам-то знаю. Пришёл и пришёл, от нечего делать.

К Богородице, что в центре нарисована, на пару минут подошёл для соблюдения приличий, да и на выход, где осетин с ключом стоял.

В задумчивости вышел я за ворота базы и двинул по обочине обратно, голосуя, 15 км как-никак.

Одна легковая тормознула, хотя битком. Гляжу – реальные пацаны азербайджанского покроя. «Куда?» И вижу, очень ему хочется, чтоб я сказал «Ханкенды». – «Мне в город», – говорю.

– Какой?

– Да, тот, что впереди.

Уехали без меня, но метрах в 30 от угла базы тормознули. Я тоже встал, не доходя до них, с расчётом на бронетранспортёре поздороваться. Удачи, де, служивые, всех благ.

Выхожу дальше на свою обочину, а деловые снялись и движут не спеша, с пешеходной скоростью. Скорее всего, меня пасут, но опасаются, что всё ещё оптически просматриваюсь из машины боевой. Шоссе через 300 метров через пригорок перевалит, но там ждать не резон: а вдруг в кустарники уйду?

Но куда денешься? Шагаю дальше и всем подряд машу, безрезультатно. Однако пара полицейских в патрульном «мерсе» тормознула: кто? Куда?

Они своему министру дорогу расчищали. Подкатывает министр в белой «ниве», без шофёра и знаков различия. Наряд навытяжку, но «аусвайс» при мне. Тем сталкерам дошло, что ловить нехрен – по газам, и растаяли как мираж вдали.

Короче, министр распорядился, чтоб мне попутный автокран остановили, что на Шушу шёл. Крановой один, в кабине места много. И всю дорогу я размышлял о музыке, что по кабине грохотала: «Да блин же ж! Такая же цымба-цымба, что и армянский рабис, только тут слов не разобрать!»

Уже посреди зимы, я проходил мимо необъятного пустого храма, армянского, через дорогу от здания КГБ, где азербайджанские вахтовики сменили стационарных армянских органистов (в служебном смысле, а не музыкальном). У смены, после утренней летучки шёл расходняк с главного крыльца. И из их гущи кто-то мне: «В церковь не ходишь больше?»

Смотрю – Фуар, который вай-фаём в кабинете Элмана делился. «Не», – говорю. – «Разочаровался в самой идее». Но дальше он воздержался уточнять.

А на углу здания пара сотрудников, молодые в цивильном. Один говорит: «Вонц эс, ахперь?» арм. —
     Как ты, брат? – Решил как видно в армянском потренироваться.

Я так обрадовался! И тоже на армянском говорю: «Ара! Ай эс ду?» арм. —
     Дружище! Ты армянин? Ну, у того охота к приколам враз отпала, затих и скромно отвернулся.