День каменщика

Зиновій Хапало

Трамвай миновал жилмассив и бойко мчит вдоль шоссе, за которым привольно раскинулась зелёная гладь поля, окаймлённая далёкой лесополосой.

Остановка АРМАТУРНЫЙ ЗАВОД. Вагоноважатая через динамики желает сходящим счастливого трудового дня. Следующая – конечная: завод МОТОРДЕТАЛЬ.

Под фанфары позывных радиопередачи «Пионерская зорька» движется по плитам аллеи негустая толпа, плотнея у дверей в проходную.

На подходе к вертушке, что делит толпу на особи, Антон привычно достаёт пропуск; пройдя, опускает обратно и устремляется к двери в завод.

В широченном проезде меж прямоугольных громад чугунолитейного и цеха №3 он обгоняет Надежду. Тоже рабочая его, строительного, цеха.

- Антон!

- Что?

- Ты почему не здороваешься?

- Вы же знаете, я могу лишь отвечать на приветствия, а чтоб первым – ни-ни. Вдруг меня и видеть-то не хотят?

Надежда разражается безудержной речью, под проповеднические взмахи пальцем. Уж ей бы и совести не хватила, и просто бы стыд заел, и что на его не-здорованье обижаются девчата в цеху и женщины из конторы тоже. И совсем неважно холостой ты там, или разводной – был бы лишь джентельмен хороший.

Антон насилу утерпел не ляпнуть, что джентельмен у него – ого-го! – и только смиренно подкивывает да сокрушённо жмёт плечами вышагивая рядом.

- И вообще, чтоб он знал, есть правила. Правила поведения.

- А я виноват, что у меня память слабая – никак в ней правила не держатся.

- А на собрании ты как себя повёл? Это же надо! Встал и – ушёл. Память виновата?

- Не. Тогда аппетит меня подвёл. Сильно кушать захотелось.

- Ты не виляй.

- Да и противно стало всё то выслушивать. Кто кого зарезал, да как обокрал.

(На том собрании какой-то милиционер делился прелестями своей романтической службы).

- А нам, что ли, не противно? А сидели и слушали. А дома у нас дети маленькие. И кушать нам тоже хотелось.

- Есть такое правило: никогда не сдерживайте своих желаний.

- Знаешь до чего можно дойти с такими правилами?

Они доходят до входа в свой цех. Антон, резко рванув вперёд, распахивает дверь и держит—c джентельменским полупоклоном—пропуская Надежду.

В мужской бытовке его «здравствуйте» тонет, как всегда, в грохоте костяшками домино о стол у двух четвёрок «козлятников» и слитном гуле голосов переодевающихся в рабочее. Антон проскакивает в преддушевую, здесь тоже два ряда шкафов вдоль стен. Крайний в дальнем углу — его.

Сперва он выкладывает рубль на полку, потом переодевается: х/б костюм, просторные ботинки, летний подшлёмник с мягкою изнанкой; «обеденный» рубль суёт в карман штанов.

Работать предстоит на крыше корпуса для цеха № 8. Её покрыли тонким слоем шлака, а по нему делают стяжку из цементного раствора. Крыша с добрую половину футбольного поля, правда, чуть поýже. Кран достаёт подать раствор только на край, а дальше идут в ход носилки.

Выбравшись наверх по вертикальной сварной лестнице, Антон проходит по застывшей стяжке в дальний конец, где ещё чернеет участок шлака. Работы ровно на смену.

Володя и Григорий уже здесь, женщины появятся позже, как подвезут раствор, бригадир тоже сюда ещё не поднимался.

Володя и Григорий – часть рабочей силы, что по договорённости поставляет заводу второе наркологическое отделение, на местном диалекте: нарко-два. Они молоды и крепки. Сами пришли в отделение.

Григорию грозил двухлетний срок в лечебно-трудовом профилактории (ЛТП) и они с женой решили, что трёхмесячный курс в нарко-два предпочтительнее. Он нетороплив, чуть угловат в движениях и, по-мужицки, сметлив.

Володя, узкобёдрое ухватистое дитя каменых джунглей, о причине своей добровольности умалчивает. Сейчас он воспитывает Григория, котoрый в выходные ездил на побывку к семье, при возвращении был задержан милицией, выкуплен женой за тридцатку штрафа, а в нарко-два получил профилактический укол серы, после чего нога – как деревянная, и вдобавок дивные температурные ощущения: то ли морозит, то ли в жар бросает.

- Антаголик ты,- любяще, но строго увещевает Володя Григория.- Хроник. Я тебе eщё и не такой шприц всадил бы. Неделю добавили? Мало. Заторчишь тут до Нового года.

- Не каркай.

- Молчи, пьяндылыга!

- Да не пьяный я был – выпивший. Два стакана, всего, самогона.

- Забрали за что?

- Ждал на станции дизель, а хлопцы из села завели меж собою драку. Я их разборонял.