УЛИСС Джеймса Джойса

6. О чём повествует УЛИСС

УЛИС – это летопись одного единственного дня – 16 июня 1904 г.

День этот был подобен многим другим, не отмеченый никаким важным событием и даже для фигурирующих в УЛИССЕ дублинцев он не несет особых личностных катастроф или свершений.

Стояла жара и густая сеть трактиров ирландской столицы поглощала свободное время и деньги дублинцев: первого—как всегда—было с избытком, второго – в обрез, как всегда.

Утром хоронили одного из горожан, где-то к полуночи родился ребенок и в то же, примерно, время погода поменялась – хлынул ливень, сопроводившийся мощнейшим ударом грома.

В промежутках между прихлёбыванием гинезского, поверского или Дж. Дж. и Сыновского, дублинцы оживлённо обсуждают излюбленную свою тему - ирландскую политику, беззаботно развлекаются пением любовных или патриотичекских баллад, делают ставки и проигрывают деньги в скачках на Золотой Кубок в Эскоте.

Около четырёх часов пополудни по месту жительства рекламного агента Леопольда Блума совершается акт супружеской неверности.

Вобщем, самый обычный день, как день.

Структура книги в целом, как и принято во всех эпических повествованимях – эпизодична. Она складывается из трех основных частей подразделенных на главы, вернее – эпизоды, каждый из которых отличается от остальных не только предметом рассмотрения, но также и стилем, и техникой исполнения.

Первая часть (три главы) служит прелюдией к описанию дня м-ра Блума (основная тема) и это вступление можно рассматривать как "переходной мостик" между ранней работой автора, ПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА В МОЛОДЫЕ ГОДЫ, и данным его романом.

Три эпизода, составившие первую часть УЛИССА, заняты Стефеном Дедалусом, героем ПОРТРЕТА, и его действиями с восьми часов до полудня.

Стефен всё тот же заносчивый юноша, что и в ПOPTPETE, но с той поры и до его участия в "одиссее" м-ра Блума Стефен провёл год, или около того, в Париже, однако его познания в "реальности опыта" не слишком-то расширились, поскольку такое знание предполагает умение приспосабливаться, быть уступчивым своему окружению. Он же по-прежнему интеллектуальный изгой, гордо высящийся над посредственностью своих современников, и по-прежнему высказывает ироничное презрение их дутым восторженностям, да сюда же ещё приплюсуйте его склонность к "заумностям" – результат иезуитского воспитания, вкупе со схоластической привычкой к четко очерченным диалектическим определениям.

В первом эпизоде мы обнаруживаем его проживающим в башне Мартелло—неиспользуемом оборонительном сооружении над Дублинским заливом—совместно с циничным студентом-медиком Малиганом, готовым зубоскальничать до святотаства, и с заезжим оксфордцем со странностями, по фамилии Хейнс.

Далее (в 10 часов утра) мы находим его на уроке истории Древнего Рима, который он даёт в школе м-ра Дизи, где, как верно предугадывает м-р Дизи, ему не суждено надолго задержаться; и, наконец, присутствуем на его одинокой прогулке вдоль дублинской прибрежной полосы, внимаем его размышлениям о вещах видимых и невидимых, и прослеживаем скачки его ассоциативных мыслей, символизируемых наступающим приливом.

Между личностями Стефена и м-ра Блума, Улисса современной Одиссеи, существует, как будет показано далее, тесная взаимосвязь.

Духовная породненность этих двоих, с виду диаметральных противоположностей, является одним из ведущих мотивов книги; так что подробное воссоздание содержимого Стефенова сознания является составной частью психологической подкладки УЛИСА.

День м-ра Блума начинается, как и у Стефена, в 8 часов, когда он готовит утренний чай своей жене в их доме № 7 по Эклес-стрит.

Он выходит, предварительно поставив чайник на огонь, на несколько минут – купить почку на завтрак.

По возвращении, относит в спальню жене адресованные ей письма и вскоре доставляет туда же поднос с чайным прибором.

В Дублине м-с Блум более известна как мадам Твиди, певица.

Перезрелая вальяжная красотка южного типа (смешанного испанского, еврейского и ирландского присхождения), эта дама как нельзя лучше соответствует вкусу м-ра Блума, который тоже из евреев.

Однако, ему на горе, Марион Блум не удовлетворяется услугами одного лишь своего зрелого мужа, который терпит её частые измены (хоть, тем не менее, их порицает), приписывая такое поведение издержкам "испанской" крови.

Среди писем, поданых ей м-ром Блумом, имеется одно от некоего "Ухаря" Болана, молодого дублинского вертопраха, который выступает в роли её импрессарио в предстоящем концертном турнэ и является самым недавним из её любовников.

Своим письмом он извещает её, что намеревается приехать в четыре часа пополудни, чтобы показать ей программу.

На протяжении всего дня мысль об этой встрече будет тяготить сознание м-ра Блума. Безмятежное струение его безмолвного монолога обрывается всякий раз – стоит ему встретить или услышать упоминание имени Болана, в таком случае он срочно сосредотачивает внимание на первом подвернувшемся взгляду предмете, но ему так и не удается полностью избавиться от своего абсцесса.

В 10 утра начинает м-р Блум труды своего дня.

По натуре он общителен и рад услужить, к тому же его положение рекламного агента требует от него поддержание контакта со многими классами дублинцев: бизнесменами, издателями, потенциальными клиентами всяческого толка. Ведь в Дублине, как и в большинстве мелкотравчатых столиц: удружение – бизнесу продвижение; и человек с репутацией доброго малого, который умеет "вертеться" и поддерживать отношения с наивозможно большим числом своих со-горожан, имеет превосходство над конкурентом, будь тот даже и более профессиональным.

Однако, первый из его визитов носит не деловой, а романтический характер.

В ближайшем отделении почты он забирает письмо адресованное на его псевдоним, Генри Цветсон, от пишмашинистки Марты Клифорд. Ибо м-р Блум и сам не является образцом супружеской верности (хотя, с учётом поведения его "испанистой" жены, его едва ли можно винить), впрочем, прегрешения его состоят скорее из намерений, чем содеяния.

В задумчивом расположении духа, настроясь послушать немного музыки, заходит он в Церковь Всех Святых, где наблюдает завершение обряда причастия.

Затем он заказывает у аптекаря лосьон для лица своей супруги и посещает банное заведение.

Следущий эпизод описывает похороны с участие м-ра Блума, в компании с м-ром Дедалусом-старшим и другими. Покойный Дигнам был их общим другом и, когда после похорон проводится сбор пожертвований для вдовы усопшего, м-р Блум делает довольно щедрый (учитывая его средства) взнос.

В полдень он посещает редакцию газеты, условиться о размещении рекламы его клиента. Стефен посещает ту же редакцию чуть позже м-ра Блума; он получил свое жалованье в школе и теперь в состоянии позвать редактора с его приятелями выпить в соседнем баре; таковое приглашение, что и говорить, находит самый тёплый приём и отклик.

Подошло время ланча и м-р Блум чувствует, что проголодался. Он заходит в популярный ресторан, но ему становится тошно от зрелища "кормёжки скота". Покинув ресторан, он, в конце концов, притупляет позывы аппетита бутербродом и стаканом бургундского в трактире Дейва Бирна.

вверх-скок
 

Теперь действие переносится в Национальную Библиотеку, где происходит квази-платонов диалог между Стефеном и рядом литературных светил Дублина.

Мельком появляется м-р Блум (ему надо посмотреть рекламное объявление в одном из старых номеров НАРОДА КИЛКЕНИ), но опять-таки не встречается со Стефеном.

Следущий эпизод состоит из ряда фрагментарных сцен из жизни Дублина, завершаясь описанием проезда по Дублину вице-королевской кавалькады.

Каждый из фрагментов тематически связан с остальными и с книгой в целом.

Уже четыре часа и голод м-ра Блума больше невозможно обмануть. Он съедает запоздалый ланч, сидя за одним столом с Ричи Гулдингом, дядей Стефена, в Ормонд-Отеле (где м-р Дедалус-отец и прочие празднуют троицу состоящую из из вина, женщин и песнопений).

В пять часов мы застаём м-ра Блума в таверне Барни Кирнана, куда его привело благотворительные хлопоты в пользу вдовы покойного Дигнама. Ксенофобия охмелелого националиста, известного под именем Патриот, вынуждает его спешно покинуть логово этого общественного деятеля.

Утомлённый и измотавшийся от непрестанных блужданий, м-р Блум решает теперь подышать морским воздухом на пляже Пескогорки.

Под прощальными лучами заходящего солнца он поддаётся на соблазны скороспелой дублинской девчонки, Герти МакДовел, но не топает вслед за покорённой им малолеткой.

В 10 вечера он заходит в родильный дом – осведомиться о давнишней знакомой, м-с Пурфо, у которой как раз происходят роды.

Стефен тоже там, пьянствуя в компании со студентами-медиками и тут-то, наконец, он и м-р Блум встречаются.

Крепко подвыпившей компании всё мало и около одиннадцати они перебираются в ближайший бар – добавить.

К полуночи Стефен и один из его приятелей оказываются в небольшом борделе, куда приходит и сострадательный Блум, с целью охранить молодого человека от полной утраты его получки.

В борделе начинается полный дым коромыслом из галллюцинагенного анализа содержимого сознаний и подсознаний основных героев романа.

В заключение Стефен разбивает газовый светильник и выбегает на улицу. Блум заглаживает проишествие и спешить догнать юношу.

Он немного опоздал – Стефен нарвался на стычку с парой солдат, получил удар в лицо и потерял сознание.

Подоспевшие полицейские оставляют юношу на попечение Блума и когда молодой человек приходит в себя, Блум предлагает ему подкрепиться в круглосуточной забегаловке для извозчиков, а затем отводит к себе домой и угощает его у себя на кухне какао.

Стефен отклоняет предложение Блума переночевать и уходит на поиски ночлежки.

Блум укладывается в постель, где супруга производит краткий допрос типа откуда-куда-зачем.

Он засыпает, а его благоверная ещё долго лежит и думает всякую всячину. Планы на завтрашний день перемежаются с воспоминаниями детства, и впечатлениями от недавних любовных игрищ, проводится сбивчивый реестр любовников, знакомых, родственников и прочего другого, что лезет при бессоннице в голову.

Вот и всё.

Те, кто читает книги ради лихо закрученных сюжетов, вполне могут ограничиться ознакомлением с данной главой монографии и смело отложить УЛИСА – ничего, помимо вышеизложенных фактов им там не светит.

Правда, останется вопрос – почему этот роман признан лучшим творением ХХ-го века?

Но для нахождения ответа придётся занырнуть в умовосхищающие логососплетения и мозаичную калейдо-круго-скопо-верть облако-переменчивых переливов идей и образов романа УЛИС – библии для третьего тысячелетия.