(5) Штрихи к портрету

О, как умиляют они своей юностью. И эти девочки, в мелодраматичных причёсках, присмотренных себе у телесериальных героинь, или у отвязных оторв из рекламы; и независимо прихмуренные мальчики (выказать свою бывалость).

Ах, до чего они наивно терпеливы: вот уже битых три четверти часа в спортивном зале школы № 3 им долдонят, как следует надписывать экзаменационные листки, а они смирно сидят — каждый за отдельным столом, — сидят и не вертятся, не болтают, потому что это вам не школьники уже. Нет!

И не дети. Ещё чего! Они — абитуриенты, и суесловному инструктажу внимают словно путеводным откровениям, как неотъемлемой части торжественного ритуала. Свершается обряд приобщения их к не совсем ещё понятному миру взрослых.

Эх, дети-дети! То есть (прошу прощения!), — эх, молодые люди!..

Ещё вчера, вели вас мамы в Приёмную Комиссию, сдавали ваши документы, и о чём-то выспрашивали очаровательно доброжелательных секретарей: Элеонору Александровну Григорян и Карину Жирайровну Григорян. Но сегодня они уже не рядом, мамы не при вас.

Им уже не одёрнуть, не повести вас за руку, уже никак не дотянуться мамам вашим к вам с высокого узкого балкона над баскетбольным щитом, из теснотищи столпившихся там прочих мам, в — три ряда...

Тихие болельщики в бесшумном состязании; на вступительном экзамене в госуниверситет...

. . .

В Степанакерте на сегодня имеется семь вузов. И потому, взявшись писать портрет города на фоне лета, немалым было б упущением не передать столь яркие штрихи — молодых абитуриентов, с несшелушившимся ещё лаком юности на их иллюзиях и грёзах.

А лето уже миновало свой зенит; оно ещё не потускнело, всё ещё безраздельно властвует, и ещё покажет свою мощь в приливах августовской жары, но по утрам уж солнце не спешит подняться раньше всех, а в конце рабочего дня без оглядок уходит за кркжанский тумб, не продлевая, как бывало, до бесконечности вечер.

Абитуриентам и их мамам (согласен, можно уже и отцов подключать, как раз таки с этого места) не до перемен в природе. Они сосредоточенно шли на экзамен. Шагали не подмечая редкую россыпь чуть пожелтелых древесных листов, что прилегли, по одиночке, на тротуаре, тут и там, и вон ещё один, подальше.

Шли, сдерживая предстартовую дрожь. Приближались к одному из ключевых моментов своей жизни. Они к нему готовились, по возможности. Ожидали. Как и другие поколения отцов и детей. До них. Но вот подошла их очередь пойти и сдать, и стать студентом, и... ну там видно будет.

Да, они шли, но без азарта былых поколений, шли, но особо не терзались: пан? или пропал?. Они знали на что идут.

Они знали, знали уже — что из этого выйдет.

Бедные дети! Как и любой каждый, кому дали отличный детектив, но при этом сказали: "Убийца — садовник, а почтальон не при чём, на него не думай". Да, есть ещё и такие садисты в нешей среде...

. . .

Рынок приступил к возделыванию нивы просвещения. У него своя агротехника и главный инструмент — калькулятор. Умеешь считать — сразу вычислишь свои шансы на поступление в вуз, где ждут не дождутся твоих денег, — в виде платы за обучение.

Семь вузов Степанакерта ведут борьбу за выживание. Закон рынка в сфере образования прост: хочешь жить — умей добыть студента, который даст тебе средства на существование.

У каждого в борьбе свои приёмы.

Институт Искусств подкупает дешевизной платы за обучение. За год всего 120 долларов. Но, специальность, увы, слишком узкая: более 10-15 творческих натур в год ему не наскрести. Этим исчерпывается его квота на рынке. Он — продавец пучков петрушки и кутема.

Перед абитуриентами без богемных склонностей, встаёт вопрос: у какого вуза купить диплом и полагающиеся к нему знания?

Из остальных шести, только три вуза могут всерьёз претендовать на ощутимую долю в разделе студенческого рынка, это – АрГУ (он же "гос"), университет "Нарекаци" (он же... нет, таким и остаётся) и СГУ (он же "московский").

Коммерческие универы: "Маштоц", "Урарту" и Ереванского Менеджмента – все тоже (безусловно и очень) прекрасные заведения, но в забеге на длинную дистанцию им не потянуть. Они работают по знакомству.

Схема такова: преподаватели, привлечённые сравнительно высокими заработками в учебном заведении, влекут за собой туда же, но уже в качестве студентов, своих знакомых и родственников.

Однако, во-1-х, запас доверчивых знакомых не безграничен, а во-2-х, один/одна и тот/та же преподаватель(ница) зачастую работает в нескольких вузах. Встаёт щекотливый вопрос: так в который же влечь?

. . .

Но вернёмся к трём китам местного высшего образования.

На чём держится университет "Нарекаци"?

На своём ректоре. Г-н Вартан Акопян – личность колоритная. Поэт. Председатель местного Союза Писателей. Он решил собрать в своём университете лучшие преподавательские кадры Степанакерта, и поимел полную возможность перебирать и выбирать, когда предложил самые высокие (по всему городу) ставки оплаты труда преподавателей.

Помимо этого, он ещё и над собой работает, и в сентябре сего года планирует защитить диссертацию на звание доктора наук, полагая, что это станет наглядной гарантией качества знаний, предлагаемых его университетом.

Всего лишь 2 момента в расчётах ректора Акопяна оставляют место почесать в затылке, с целью отвлечь сидящие там сомнения:

(1) Преподаватель получает у него 1 тыс. драм за одно занятие (о'кей, вау!), и тот же самый преподаватель, за точно такое занятие, в госвузе получает 180 драм. Но хоть убей, не могу представить, будто на занятиях в разных местах, но на одну и ту же тему, даётся знание разного качества, ведь даёт его один и тот же человек, пусть даже и за разную плату. Выходит, студенты закупают знание одного вида/качества по разным ценам.

А кроме того, (2) где гарантия, что студенту вообще нужно это знание? Может единственная его цель — приобрести диплом?

. . .

На рынок выбрасывается масса разношерстных дипломов о высшем образовании их предъявителя. Как разобраться предпринимателям? Как не нарваться на "туфту"?

Вывод прост: протестировать дипломоносца. А для сдачи теста нужны ещё и навыки работы с тестами, чтобы не теряться при показе товара лицом.

Технику сдачи тестов лучше всего познавать в степанакертском представительстве московского СГУ.

Продвижение к диплому данного, дистанционно обучающего, заведения и есть не что иное, как сдача чередующихся тестов. Так что техника сдачи достигается буквально филигранная. А знания?

Вопрос хорош, но и затылку надо передышку дать. Хотя бы иногда...

Главный же козырь СГУ в "конвертируемости" его дипломов. Это один из 8 вузов на всю Россию, чьи дипломы имеют международный статус. Если завтра, например, министерство просвещения НКР или Армении примет постановление, считать "настоящими" только дипломы местных госвузов, то в развитых странах, с таким "узаконенным" документом, вас ожидает пост дипломированного мойщика окон, максимум, а если повезёт — таксиста. В то время как сертификат от СГУ даёт право искать работу по специальности. Есть о том международная договорённость.

Но как поётся в мудрой песне: "Не нужен нам берег далёкий!.." Мы — за патриотизм... Львиная доля здешних студентов достаётся третьему киту — Арцахскому госуниверситету. Что поделаешь: сила инерции — великая сила.

Умом мы понимаем логичность рыночных расчётов, но задницей (поротой не одному поколению) трепещем перед приставками "мин" и "гос".

. . .

Государство, безусловно, на стороне АрГУ, начиная даже с декораций.

Когда, при проведении вступительного экзамена, прилегающая улица блокируется от проезда любых видов транспорта, а на входе в экзаменационный зал абитуриент/ка минует пару здоровил милицейского кордона (кокарды на фуражках, 2 метра 4 см на 93 килограмма, каждый) — приходится, без вариантов, осознать, что ты под колпаком серьёзного учреждения...

Абитуриенты вступают в спортивный зал школы № 3, рассаживаются — по одному — за отдельными столами.

Им раздают бумагу, ручки. Проводят лотерейные игрища по выбору заданий.

Они начинают писать. Пред ними восседает комиссия с важным видом лиц. На балконе слева — мамы, мамы, мамы и... парочка тёть. Противоположный балкон пуст, но под ним — ксерокс, под управлением обворожительной Беллы Дадаян, для желающих снять факсимильную копию своего экзаменационного труда (мама покажет репетитору).

Позади них, высоко на стене — недрёмное око системы теленадзора.

Где-то вне зала, на экране наблюдения, спины абитуриентов старательно согнулись над столами: девять рядов по семь спин в каждом. Не вздумай списывать — у нас тут оснащённость на госуровне!..

(Во всех шести не-госуниверситетах мне пришлось выслушивать одно и то же: "Мы провели первый тур. Набрано сколько-то студентов. Ждём окончания приёмных экзаменов в госуниверситете. Проведём второй тур для тех, кто не пройдёт туда. Кто отсеется.").

. . .

На паре мониторов нахохленные спины. Исполняется непременный ритуал обряда приобщения к взрослому миру вот этих вот, уже не-детей.

(Ах, как им грезилось об этом. О, как ждалось!)

Теле-око исправно следит. Госслужащие из минпросвета не сводят бдительного взора с почти не шевелящейся картинки на каждом из двух мониторов…

Что? Не верите? Ну, значит, Вы — совсем несерьёзный читатель.

Тогда я Вам уж лучше сказку расскажу:

Один фермер держал кур, которые несли золотые яйца. А при отыскании червячков, куры эти гребли верхний слой почвы исключительно правой ножкой, и только одна из них (ну почему-то!) — левой.

И фермер сурово сказал этой птице: "Убирайся! И несись — где хочешь! А мне ты не нужна, такая непорядочная!"

Такие вот случаются расклады в сказках, а у нас: отсева — не будет!

Рынок не велит.

* * *