Любовь и Ненависть

явление 3-е

Из-за правой кулисы входит Т е х н а. Одета она в джинсы, поверх рубахи в клетку-тартан — короткий жилет дублёнка нарочито грубого кроя, светло-кремовым мехом внутрь. На ногах спортивные ботинки, на голове бейсболка с длинным козырьком назад, из-под которого выпущен "конский хвост" её прямых волос.
Широкая резинка удерживает одетый поверх шапки фонарь-«налобник».

Т е х н а. Привет, фрау Фюрер, как ваше ничего?

Не дожидаясь ответа, подходит к заплате на стене, включает свой фонарь во лбу и сосредоточенно осматривает её состояние.

В л а с т а. У нас фюреро́в всё всегда блестяще: и будущее блестяще, и ничего отполировано до блеска.

Т е х н а (Не отвлекаясь от осмотра). Умгу.

В л а с т а. Ну как там?

Т е х н а. Да вродь должно держать – столько бетона в эту трещину закачала. Но вот что злит—технически—до сих пор не врубаюсь: как она вообще могла образоваться такая, блин, гладкая...

Техна выключает фонарь, отходит на середину сцены где, прикрыв глаза, катает свою голову по плечам, как делают утомлённые компьютерщики, делает пару поворотов туловищем—ноги на ширине плеч, рывками распрямляя согнутые в локтях руки перед грудью.
Останавливается и замирает, глубоко уронив голову, руки упёрты в бока.

В л а с т а (Сидя рядом с ноутбуком, которого она не касалась). Техна, стукни по гонгу, пускай уже собираются.

Т е х н а (Понимает голову, но, не оборачиваясь, смотрит поверх зрительного зала). Я стучать не подписывалась. Пускай тебе медведь в рельсу брякает.

В л а с т а. Что ты тут из себя паханку лагерную строишь? В наших условиях насущная задача – выжить во что бы то ни стало. Выжить любой ценой. И для достижения этой первоочередной задачи мы должны помогать друг другу всеми доступными средствами и даже способами.

Пристукивает ладонью. по столу.

Т е х н а. Кончай митинговать зазря. У тебя даже трибуны нет. Расселась она тут! Командует!

В л а с т а (Всё так же сидя). А ну-ка не шатай устои! Нечего подрывать наше стремление и волю к выживанию! Видит Бог нас и так уже мало осталось. Он тебя покарает!

Т е х н а. Ух ты! Заход с туза козырной масти! А ну напомни-ка мне, какая в этом бляцком Бункере госрелигия? А? Референдум по этому вопросу ещё не проводила? Тогда запомни как «Отче наш», здешняя религия это – я! Молитесь на Техну, Маму Римскую! Работа всего оборудования держится моей чудотворной силой. Без меня ты даже свой грёбаный вибратор зарядить не сможешь, а засорись канализация – за двое суток утонешь в собственном дерьме.

Я тут пашу, как целый взвод из папов Карлов. Профилактика через день. Генераторы по винтику перебираю. Солнечные батареи Бункера работают тип-топ!

Прищёлкивает пальцами правой кисти на уровне плеча.

А благодарность где?

В л а с т а. Да это ж ты должна «спасибо» говорить! Тебя ведь только пахота и держит на плаву! Трудоголичка ты упёртая! Тебе технические проблемы в кайф, без них ты бы давно с собой покончила.

Т е х н а. Покончить никогда не поздно. Тут интересная проблемка нарисовалась, техническая. Сделать отмычку к этому сейфу, а заодно уж и к замку общего склада.

В л а с т а. Смотри! С огнём играешь, Техночка!

Т е х н а. На бунт машин не нарывайся, Власточка!

Забирает одну из коробочек со стола и уходит.

Конец явления 3-го

явление 4-е

Справа появляется Муся. На ней длинное синее платье, спортивные тапочки, чёрная вязаная кофта застёгнута на одну пуговицу под грудью, длинноватые рукава слегка наползают на ладони.
Прямые волосы в практичной стрижке до середины шеи.

М у с я. Доброе утро.

В л а с т а (Без слов слегка покачивает ладонь, вскинутую жестом высокопоставленной особы, затем вспомнив что-то). Ты вовремя, Муся. Я как раз собиралась подать сигнал сбора – суточные пайки населению уже на столе. Но сперва скажи мне, ты ведь преподавала музыку, не так ли?

М у с я. Да, но это было в другой жизни.

В л а с т а. Жизнь одна, только условия жизни разные. Но не в этом суть… Ты умеешь отличать ноты на слух?

М у с я. Он у меня абсолютный.

Власта энергически встаёт, хватает палку из-под гонга, проходит к заплате на стене и бьёт. Металл откликается дребезжащим звяком.

В л а с т а. Это вот какая нота?

М у с я. Нота си.

В л а с т а. А какая было позавчера?

М у с я. Я не помню… А вы разве спрашивали?

В л а с т а. Как будто я должна помнить! Ладно, проехали. Коробки на столе, бери любую, пайки всем одинаковые, у нас равноправие.

М у с я. Спасибо, Власта. Если позволите, я отнесу коробку Зули в её отсек. Она не смогла придти на раздачу, У ребёнка поднялась температура, и Зуля очень переживает, не хочет оставлять малышку, а я не хочу, чтобы она осталась голодной ещё на сутки.

В л а с т а. У Зули не все дома, что не мешает ей быть хорошей уборщицей. Но ты-то с какого перепугу её панду ребёнком называешь?

М у с я. Мне Зулю жалко. Без панды она бы вообще ума лишилась, а может и не только она.

В л а с т а. И кто бы тут ещё чокнулся? Игрушка?

М у с я. Нет. Это про меня. Я была в группе дежурных в ночь, когда она тут появилась. Правда это случилось зимой, когда день не отличался от ночи. Незадолго до первой волны пандемии.

В л а с т а. В мелочи особо не вдавайся. Но, кажется, мне что-то докладывали тогда.

М у с я. Никто уже не верил, что снаружи, за пределами Бункера, могла сохраниться хоть какая-то жизнь. Радиация, космический холод, непрестанные бури, землетрясения чуть не через день… И вдруг – стук в броню ворот основного туннеля! Грохот! В камерах наблюдения – женщина бьёт камнем в створку входного шлюза! (Качает головой в изумлении.) Мы вышли к ней вдвоём, я и Нора. Она во вторую волну пандемии, после вакцинации, умерла.

В л а с т а. Ты не отвлекайся.

М у с я. Зулю трудно было понять. Она тащила за собой. Кричала, что на их дом напали. Её младенец там, а её мать защищает внучку.

Во время строительства Бункера, Зуля работала тут стряпухой, вот и прибежала сюда за помощью. Зимой от всего города остались только 2 семьи, но никого из второй она не видела уже больше месяца.

Мы с Норой едва за ней поспевали, эти автоматы такие тяжёлые. Тогда мы ещё не знали, что против... Них оружие бесполезно. Они набрасываются своих мёртвых, пожирают и... Их количество мгновенно возрастает, чтобы бросаться на врагов, пока всех не прикончат. Радиоактивная зима вызвала... в Них эту мутацию, превратила в коллективную Гидру Лернейскую. А потом... Они не спеша поглощают останки всех и вся, на поле боя. После такой зачистки остаются лишь отполированные кости врагов, да и своих тоже… (Болезненно закрыв глаза, она умолкает, но после паузы рассказывает дальше.)

Домик Зули недалеко оказался, на окраине, рухнувшие многоэтажки его не завалили. Она вбежала первой. Мы – за ней: оружие наизготовку, свет от фонарей на наших шлемах скачет по стенам.

Догнали её на кухне, она зажигала свечу. Кричит: «Мама! Помощь пришла!». Оттуда, уже не бегом, а шагом, чтобы не сбить пламя свечки, прошла в спальню и – уронила на пол. В темноте стоит, молча, а за свечой не наклоняется — нашарить, поднять, зажечь.

Тут и мы вбежали, задыхаемся, и тоже, за её спиной — окаменели…

Комнатушка маленькая, ни одного окна, глухие стены. Две койки, шкаф, а под стеной напротив детская кроватка… возле ножек, на полу, белый череп тремя зубами скалится, и весь скелет тоже белый, а правой рукой до сих пор швабру держит, деревянное орудие обороны… Думала от них отбиться… В кроватке тоже косточки белеются… маленькие, будто скелет кошки…

Смотреть невыносимо, я голову задрала, чтоб не видеть, а на стене, над кроваткой, фонарь высветил игрушку, большую мягкую игрушку… на вырост, когда младенчик ходить начнёт…

Хорошо, что Нора до всего этого Армагеддона психиатром работала. Она ту игрушку со стены сняла и дала Зуле, чтобы она там ни на что больше не смотрела… Без этой панды, она бы так и окаменела там…

Только так и получилось вывести её оттуда, и там же мы узнали, что... Они совсем уже не те, какими были до ядерной войны... (После паузы.) Так я отнесу Зуле её пайку?

В л а с т а. Да, без проблем… Хотя... Ещё минуту подожди.

Повторяет свой номер с битьём стальной заплаты на стене.

А теперь какая нота?

М у с я. До-бемоль той же октавы.

В л а с т а. Сильно изменилось?

М у с я. Да нет, почти одно и то же.

В л а с т а. Ну ладно, иди уже.

Муся выходит унося две коробочки. Власта возвращается к сейфу, оттуда грозит палкой заплате на стене, беззвучно матерится.
Поставив палку на прежнее место, она тоже уходит, в другую сторону.

Конец явления 4-го

явление 5-е

Входит Техна, поверх одежды застёгнут синий халат слесаря. Включив фонарь на бейсболке, она внимательно осматривает заплату листовой стали на стене. Гасит его.
Расстёгивает халат и, глубоко запустив кулаки в его карманы, в ходит взад-вперёд по сцене.

Т е х н а. А! К чёрту! Что будет – будет, выше задницы не прыгнешь даже и с шестом...

Придвигает средний стул к столу, развернув его в профиль к залу. Садится, вскинув локти на ДСП столешницу, ноги далеко вытянуты вперёд.

Появляется Зуля в чёрном халате уборщицы, застёгнутом и подпоясанном. Серая шаль увязана за спиной в виде мешка для младенца, как делают некоторые Афро-Азиатские племена. Из мешка торчит голова панды и одна лапа, что ухватилась за ворот халата. Зуля старательно подметает пол синтетической метлой на длинной ручке.

Техна следит за ней, покачивая в такт с движениями метлы подошвы зашнурованных ботинок,
упёртых пятками в пол.

Т е х н а. А здороваться тебя не учили? Или язык проглотила? Эй, Золушка! Алё! Ты глухонемая? (Ухмыляется.) Фиг там, всё-то ты слышишь. Просто однозадачная ты. У тебя в мозгах всего одна… нет! не извилина!. одна узкоколейка проложена. Только по ней и катаешь одну и ту же тему…

Движениями головы и подошв своих ботинок она показывает, синхронно и размеренно: «туда-сюда!»

Туда-сюда! Туда-сюда! Всего одну! Разве ты человек, если с тобой не то чтоб посплетничать, а даже и поскандалить не получается? А? Слышь ты! Однозадачная робот «Золушка-01»!.

И зачем только тебя Нора с Муськой притащили тогда… Опаньки! Так выходит, ты тут уже 3 месяца околачиваешься? Но я тебя помню, у меня память цепкая, когда Бункер строили, ты тут мелькала. Штукатуршей наверное? Или уже тогда уборщицей? Разделение труда ускоряет процесс производства… Но какой с тебя толк, если тут даже и производства нет?

Хотя, с чисто технической точки зрения, интересно бы знать – как ты умудрилась выжить в развалинах? Целый год! А? Одна на весь город. Как?! Зуля!

Зуля продолжает молча подметать, иногда склоняет голову притронуться щекой к лапе панды у себя на плече, время от времени переставляет совок с длинной тонкой ручкой, собирая пыль.

Ну да, вопрос не для твоей узкоколейки, извините, пожалуйста… А нас тут под конец Армагеддона оставалось 30, все – бабы, женский монастырь. Как-то так сложилось… Теперь вот только 3, ну и ты, приблуда безъязыкая… А что хотела? Две волны пандемии за три месяца… Камера сжигания в крематорном отсеке работала в три смены… Вот этими самыми руками всех их загружала… по одной, но симптомы одни и те же — рожи синие, а по телу пятна, сыпь непонятная… мне откуда знать, я – технарь, тут Власта главный терапевт – объявила пандемию, значит пандемия. А дальше пошло уж как на конвейере – получи вакцинацию и, через 2 дня, отправляйся в крематорий с посинелой рожей…

Нору жалко, с ней говорить интересно было. Вторую волну пандемии она не пережила, должно быть о чём-то догадываться начала…

Пепел вакцинированных в оранжерею тоже мне возить пришлось, а ты не знала? Полезная добавка в состав почвы, а может и не очень… Эт лучше у агрономши спросить, да только та ещё в первую волну грядки собою удобрила. Сразу после акушерки, на второй день. Ну акушерка — хрен с ней, что ей делать в Бункере, если тут одни бабы?.

Вот так, за две волны остались только мы втроём выживать дальше… Как лозунг Власты призывает. А чё? Дело привычное – вон скольких в оранжерею выжили во имя собственного выживания… Но я не при делах, на мне только тех-обеспечение, а банкует Власта.

Зато теперь в коробке с пайком, жевательная резинка через день вложена… Эй, Зуля! Бубле-гум хошь?. Как будто она что-то понимает… А вот врёшь! (Хлопает ладонью о своё колено.)Я знаю как тебя завести!

Зуля! Эй! Как твоя деточка сегодня?

З у л я (Не отрывая взгляд от пола и своей работы). Малышка всю ночь температурила. Наверное зубки режутся. Я к ней подошла, говорю: «Ну что ты, маленькая?» А она за мизинец меня пальчиками ухватила. Да крепко так! И – держит, а сама улыбается: «Гу!» – говорит, – «Гу!» Такая малипуська, а уже разговаривает! Любишь маму, доченька? Ты мамочку любишь?. Да?. Ах ты моя хорошая!.

Занятая разговором со своей отсутствующей дочкой, Зуля метёт дальше, уходя за правую кулису вместе с совком на тонкой, как трость, ручке.

Конец явления 5-го

явление 6-е

Входит Муся.

М у с я. Здравствуйте, Техна. Вы тут Зулю не видели? Я заглянула к ней в отсек, но там нет её.

Т е х н а. И как тебе не надоест? 3 месяца подряд всё слушаешь, что у её крошки зубки режутся!.. Хотя чему удивляться: мы тут все уже с приветом…

Уборкой Золушка занята, как ей и положено по штатному расписанию, не отвлекай, пусть паёк свой отрабатывает. Разделение труда. Но в чём твоя тут функция, в этом грёбаном Бункере – до сих пор не врубаюсь.

М у с я. Может быть функция моя в том, чтобы показывать альтернативный образ жизни?

Т е х н а. Оба-на! А вот с этого места, прошу изложить поподробнее.

М у с я. Чтобы вы, Техна, увидели – жизнь возможна без разложения её на функции, не обязательно глушить её трудоголизмом. И Власта пускай убедится – выживание не цель жизни.

Т е х н а. А в чём цель?

М у с я. Да просто жить, и пускай жизнь ведёт тебя через всё, из чего складывается – боли, муки, радости, счастье.

Т е х н а. Бла-бла-бла… Ты с Вестой 2 сапога – пара, только тематика не совпадает. Та как заведётся про выживание любой ценой, так и долдонит, аж пена изо рта брызжет. А ты ласковенько дуру гонишь: «Ах, как прекрасен этот ад, в котором, к счастью, меня накрыли все эти боли с муками, где я прекрасно так страдаю!» Но, чтоб ты знала – от болей обороняться надо, с муками бороться, за радости платить, а счастье… Ну вот скажи – давно ты чувствовала себя счастливой тут?

М у с я. Сегодня ночью я снова небо видела. Синее-пресинее. А солнце жёлтое, и нет этих багровых туч…

Т е х н а. Эй! Стоп, машина! Это всё сны! Забей на эти мультики. Мешают процессу выживания. Бередят.

М у с я. Но разве сны не часть жизни? Без них и без несбыточных мечтаний – что остаётся нам? Выживать... Зачем? Чтобы съесть паёк... Зачем? Чтоб дальше выживать... Зачем? Чтоб съесть ещё 5 тыщ пайков…

Т е х н а. Не тупи! Как будто в той спокойной жизни был смысл? Кроме как набить утробу, накайфоваться до отруба, напялить шмотки помодней, сесть в тачку навороченную. Нате, бляди! Лопайтесь от зависти на мой гламур! Так что со смыслами, подруга, у нас ничья – по нулям.

Единственное, что мне не доходит – на кой ты чёрт понадобилась Власте? Зачем тебя держит до сих пор?

М у с я. Не знаю, Наверное, просто её тянет иногда поговорить.

Т е х н а. По душам побеседовать! Да?!. Так нет у неё души, а у тебя не разобрать в чём держится. Ну, скажи, Муся, в какой части анатомии твоя душа сидит?

М у с я. Не знаю, я этого не проходила, а просто училась музыке. Но душа есть у всех, не знаю где, но есть.

Ведь вот бывает же, ни с того, ни с сего вдруг – хорошо так! А это просто ветер прошумел в ветвях листами, и знаешь — это неспроста, и не простой ветер атмосферный, а дух всем душам весть посылает и – Боже мой! Так радостно тебе.

Т е х н а. Ты где это в Бункере веточку нашла, блаженая?

М у с я. А нигде, просто вспоминается иногда и – хорошо.

Т е х н а. Ну всё, пора Бункер в режим дурдома переводить – 50 % утютю! Полные того! Золушка вообще в отключке, пока про ребёночка не спросишь, а ты на подзарядке от воспоминаний.

М у с я. Нет, не только. Даже и тут, в Бункере. Вот мы вчетвером без неба, без деревьев, а иногда прихлынет и – хорошо, как будто ветерок повеял, совсем недолго, кратко, но хорошо так, что глаза жмурятся и ничего больше не надо…

Т е х н а. Меня не завербуешь, мне, как технарю, нужно смотреть материалистично – вот мы, 4 бабы, у каждой своя функция. Власта – завскладом, она же терапевт, я – насчёт чего надо починить или присобачить, ты – мать-исповедница с абсолютным слухом, а у Зули должность, какая и положена всем Золушкам.

Вот только принца ей тут не светит, она здесь в качестве НЗ, запаса жрачки, когда склад опустеет – её съедим. В первую очередь, прежде, чем друг дружке глотки перережем. Тебя, кстати, съедим во вторую очередь. Смерти не боишься?

М у с я. Смерти бояться глупо – её нет.

Т е х н а. Ну ты точно – тю-тю. Ветерочки она слушает, а покойников не видала!

М у с я. Покойникам смерть не страшна – что она им сделает? И пока жив, бояться её глупо – она наступит, а меня уж нет… Покуда жив, ты с ней никак не пересекаешься, а после – ей тебя уж не достать.

Т е х н а. Выходит, наша бесстрашная Муся не боится ничего! Хочешь я тебе орден склепаю? Национальный Герой Бункера первой степени?

М у с я. Боюсь, конечно. Боли я боюсь.

Т е х н а. Боли все боятся, это не в счёт. Но покойники пострашнее будут. Особенно когда вместе соберутся. Ты их по одной через крематорий пропускала, а они к тебе толпой и – заставляют делать чего и помыслить страшно, лишают воли, такое с тобой делают, что потом, когда проснёшься, ни есть, ни жить не хочешь, одно спасенье — винтики крутить. Так что боль – херня. Я спать боюсь.

М у с я. Спать?

Т е х н а. Ну, ладно, не спать боюсь, а… кошмаров.

М у с я. А я позавчера каталась на велосипеде. Хоть наяву ни разу не садилась даже. Оказывается так легко и просто! Ты словно бы летаешь над землёй! Невысоко и быстро, будто стриж… Потом мне встретился угловатый дом в 2 этажа, из серого камня. Это во Франции, я никогда там не была, но знаю точно – Франция.

Дом я обогнула справа и там дорога резко пошла вгору, но ехать получалось всё так же легко, хотя навстречу сбегал ручей… Но, нет... я не забрызгалась и не увязла в глине…

Т е х н а (Закрыла глаза и, стиснув виски кулаками, кричит). Заткнись! Сволочь!

М у с я. Прости! Я не знала, что тебе так больно будет. Я больше не буду. Прости, пожалуйста…

Раздаются отдалённые глухие удары чем-то тяжёлым по металлу. Ускоренным шагом, почти бегом, появляется В л а с т а.. Под расстёгнутой курткой видна чёрная блузка с низким вырезом.
Она садится перед монитором ноутбука.

В л а с т а. Что за?..

Удары возобновляются. Власта отпирает дверцу, перекладывает в карман куртки пистолет. Запирает сейф, оборачивается.

Т е х н а. Что это?!

В л а с т а (Уставясь в монитор ноутбука). Камера наблюдения в тоннеле перед шлюзом показывает какие-то тени.

Т е х н а. ТЕНИ?!!

В л а с т а. Ну, может, люди. Муся, возьми с собой Зулю и откройте засов двери, как только Техна наберёт отсюда код.

Свет гаснет.

Конец явления 6-го

Конец Действия Первого

* * *